Искажение

А в шлюпках началась паника. Кто-то кричал, проклиная и баала, и чудовище, кто-то плакал, кто-то прыгал в воду, но Фокалор ни на секунду не мог предположить, что существо, в которое обратил Форнеуса Шаб, не вспомнит его.

Двести лет Фокалор ждал этой минуты.

Двести лет искал любимого.

Двести лет мечтал вновь посмотреть в его глаза.

И не было для него ничего важнее, чем те слова, которые он выкрикивал, стоя на носу шлюпки.

– Я – твоё возвращение, Форнеус! Я – твой мир! Ты помнишь меня, я знаю! Ты не мог забыть! Ведь я – твоя любовь!

И змей замер.

Изогнулся над шлюпкой, распахнул пасть, заставив завопить от страха даже тех моряков, кто до сих пор не давал волю эмоциям, чтобы они не помешали добраться до эсминца… даже они теперь кричали, окончательно потеряв веру в спасение. А змей навис над ними, но замер, глядя в упор на черноволосого Фокалора. Глядя, словно вспоминая… словно пытаясь вспомнить… словно Чёрное море неожиданно обратилось в тёплые воды Крита…

Словно существо осознало себя.

Страшные когти на передних лапах медленно шевелились, будто Форнеус перебирал в воздухе пальцами, а огромные жёлтые глаза не отрывались от баала.

Они смотрели друг на друга.

Спустя двести лет.

Один, кажется, ошеломлённый. Второй – боящийся поверить в удачу.

– Ты не мог меня забыть! – закричал Фокалор, стоя перед другом, братом и любовником. – Я ведь не забыл!

И показалось, что в глазах Форнеуса вспыхнул огонёк… тот самый демонический огонёк с привкусом солёной воды, который Фокалор так сильно любил. Искра, которая когда-то привлекла и затянула. Показалось, что Форнеус справился с существом, надетым на него Шабом, узнал Фокалора и между ними…

Нет.

Показалось.

Шаб не просто запретил Форнеусу принимать облик человека – Шаб отобрал у последнего морского демона личность, навсегда обратив в чудовище, знающее лишь одну жизнь.

– Форнеус! – закричал Фокалор в последней попытке достучаться до старого друга.

Змей издал короткий рык и перекусил баала пополам.

* * *

– Мы легли на грунт, – коротко доложил Казарский после того, как Марси вновь поднялась с палубы. То есть мог бы и не докладывать.

Девушка потёрла ушибленную ногу и задумчиво протянула:

– Так вот, как это происходит…

– Именно так, – подтвердил капитан. – Мы сумели удержать корабль по горизонту, но всплыть самостоятельно не получится – набрали слишком много воды.

Ну, не совсем удержали: палуба накренилась градусов на семь, но учитывая обстоятельства, это было вполне терпимо.

– Не слишком обнадёживающий доклад, – вздохнула девушка.

– Мы живы, – пожал плечами Казарский, – на мой взгляд, это внушает определённый оптимизм.

– Пожалуй. – Марси заставила себя улыбнуться. – Что ещё плохого?

Девушка не ожидала услышать продолжение, но оно последовало:

– Хода нет, – сообщил капитан. – Рация повреждена коротким замыканием, так что подать сигнал бедствия не получится. Радисты пытаются привести аппаратуру в чувство, но я не стал бы рассчитывать на их усилия.

– То есть ситуация плачевная? – девушка старалась держать себя в руках, но получалось, если честно, так себе – голос дрожал.

Впрочем, у кого бы не задрожал при таких обстоятельствах? Непробиваемая толща воды над головой ещё никому не добавляла хорошего настроения.

– Мы сделаем всё, чтобы спасти вас, Марси, – пообещал Казарский.

– Я не хочу терять корабль, капитан.

И в его глазах девушка впервые разглядела нечто вроде уважения. Старику понравилось то, что он услышал, и потому ответил он предельно мягко:

– Вы не потеряете корабль, Марси. Гибель «Катрин» не осталась без внимания, скоро сюда подойдут наши пограничники. Как только они появятся, вы наденете водолазное снаряжение, покинете корабль через торпедный аппарат, подниметесь на поверхность и подадите сигнал бедствия. Пограничники, разумеется, начнут задавать вам вопросы, но вы попросите позвонить по телефону, номер которого я вам продиктую, и все формальности будут улажены.

– А вы?

– Если сочтёте нужным, вы прикажете поднять корабль, – ровным голосом продолжил Казарский, не ответив на вопрос девушки. – Спасательная операция займёт некоторое время, но команда, как вы понимаете, будет ждать вас столько, сколько потребуется.

– А вы? – с нажимом повторила Марси, глядя капитану в глаза.

– В нашу следующую встречу я буду иначе выглядеть, а вы станете называть меня другим именем, – улыбнулся тот. – Только и всего.

– На борту лишь один водолазный костюм? – удивилась девушка.

– Я никогда не брал в поход второй.

– Почему?

– Из суеверия. – Ему не было стыдно в этом признаваться.

Несколько секунд Марси выразительно смотрела на спокойного капитана, после чего покачала головой:

– Я вас не оставлю.

Фраза прозвучала искренне и очень по-человечески, слишком по-человечески, что заставило Казарского улыбнуться:

– Вы не готовы к жизни в Отражении, Марси, вы для него слишком хороши.

Ответить девушка не успела.

– Steuerbordschlagseite24, – доложил немец.

А в следующий миг лодка покачнулась, ощутимо накренившись влево. Марси привычно рухнула на палубу и недовольно завопила:

– Что опять происходит?