Искажение

– Не знаю, – качнул головой капитан. – Шаб отдал нам только одну зону, ведущую в дальний эллинг, и запретил вести собственные разработки. Остальные подземелья он приписал крепости, кто ими занимается, мне неизвестно.

– Почему Шаб отдал тайну принципалам?

На этот вопрос Казарский ответил не сразу. Выдержал паузу, словно размышляя, достойна ли девушка откровений, но ответил:

– Шаб был жестоким, как все Древние, но не был дураком. Я думаю, тайна как-то связана с будущим, причём с тем будущим, которое пугало Шаба, и поэтому он решил отдать её принципалам.

– Может быть, тайна связана с Пророчеством? – осторожно спросила Марси.

– Я в него не верю, – сказал Казарский.

– Так вы знаете о нём?

– Не верю, что оно сбудется.

– Почему?

– Слишком фантастично.

– А это? – девушка обвела подземелье рукой. – Это не фантастично?

– Всё, что вы видите вокруг, – результат точного расчёта и аккуратной, кропотливой работы. Всё построено в тридцатых годах ХХ века, видимо, когда Шаб окончательно поверил в Пророчество и стал принимать меры.

За исключением первого отрезка, тоннель освещался так же скудно, как все остальные подземелья, в которых Марси довелось сегодня побывать, но несмотря на полумрак, она то и дело замечала приметы того, что подземный мир Севастополя не ограничивался одной лишь веткой к неведомому эллингу. Вот дрезина проехала мимо платформы «Глубокая», от которой поднималась широкая труба грузового лифта – судя по шлюзовой двери, лифт шёл сквозь толщу воды. Вот развилка на Инкерман, охраняемая, на перекрёстке установлен «стакан» из бронестекла, и Марси могла бы поклясться, что видела внутри дремлющего матроса. Вот указатель: «Нижний арсенал», «Цистерны», «П. Склады»…

– Продуктовые, – уточнил капитан, заметив замешательство девушки.

– Там хранится еда?

– Севастополь – крепость, – в очередной раз напомнил военный. – Нам разрешили использовать эти пространства, и мы их используем так, как должно в крепости.

– Понятно…

– Правда? – удивился Казарский.

Марси фыркнула, но промолчала.

Тем временем, дрезина стала постепенно замедляться и мягко остановилась у платформы с лаконичным названием «30».

– Над нами Тридцатая батарея, – объяснил капитан, хотя девушка уже догадалась, где находится. – Дальше идём пешком.

– В эллинг?

– В эллинг, – подтвердил Казарский.

– Разве туда не проложены пути? – Рельсы на платформе «30» не закончились, тоннель уходил дальше, как раз в том направлении, куда указывал капитан, что и вызвало естественный вопрос.

– Проложены, – кивнул Казарский. – Но только в технические отсеки. В штаб нужно идти.

– Как скажете, – пробурчала девушка, искренне надеясь, что шагать придётся не в темноте. И не в полумраке. Потому что начала уставать от нехватки света. Не от долгого перехода, не от того, что оставалась на ногах уже больше суток, а именно от нехватки яркого света, пусть даже искусственного. Тьма вызывала отвращение, и капитан, словно поняв её желание, повернул рубильник, заставив зажечься все лампы не очень длинного и довольно широкого коридора, который привёл путников к тяжёлой металлической двери, типично армейской, с мощным замком и чужеродным кодовым устройством – слишком современным для этой преграды.

– На всякий случай поставил, – объяснил Казарский. – Зона полностью блокирована, но бережёного Бог бережёт.

Ну да, знаменитое армейское правило: «Нормальное положение двери – закрытое. Вход строго по пропускам. Часовой стреляет без предупреждения…» Девушка прошла через заскрипевшую при открывании дверь, ожидая увидеть типичный военный бункер, наполненный некрасивой металлической мебелью и непонятной аппаратурой, и ахнула, оказавшись в просторном кабинете, широкая стена которого представляла собой панорамное окно, выходящее на огромный, другого слова не подберёшь, подземный эллинг с несколькими причалами и сухим доком. У центрального причала Марси увидела подводную лодку, ещё раз ахнула, повернулась к Казарскому, раскрыв рот для вопроса, но тот опередил, с улыбкой поинтересовавшись:

– Идём вниз?

Но девушка сдержалась и отрицательно покачала головой:

– Вы ведь не просто так привели меня сюда, правда?

– Правда, – серьёзно подтвердил Казарский. – Это ваш кабинет, Марси. То есть ваше рабочее место в вашей крепости.

Прозвучало очень строго и по-военному, но при этом – как-то по-настоящему. Настолько по-настоящему, что девушке не захотелось шутить. Она кивнула:

– Спасибо, капитан.

И услышала короткое:

– Не за что.