Искатели приключений.

Разговор пошел уже по существу. Максим забрал у Колесникова сложенный вчетверо атлас, развернул и ткнул в островную зону.

— Э, нет!.. — затряс бейсболкой краснолицый. — Туда вы вряд ли кого наймете! — он обратился к деду. — В запрещенные воды хотят!

— Сгнила моя «Эсмеральда»… — проскрипел старик. — А то бы я …

Что бы случилось, не развались от дряхлости «Эсмеральда», он не пояснил и с азартным кхеканьем шлепнул на стол бубновую шестерку. Игра пошла.

Приятели чувствовали себя в самом глупом, какое только бывает, положении. Лицо Колесникова напряглось, на скулах вспучились бугры. Его подмывало опрокинуть стол, чтобы дурацкие карты разлетелись по всей комнатенке и хорошенько встряхнуть краснолицего, дабы тот понял, с кем разговаривает. Но все обошлось. Старик, которого посетила удача, насбрасывав карт сопернику, выглянул в стекло.

— Обратитесь к Рафаэлю. Кроме него никто не возьмется.

По причалу, с обеих сторон густо заставленному лодками и катерами, нетвердой походкой шел человек в шлепанцах, джинсах, старомодно расклешенных книзу, клетчатой рубашке, наполовину заправленной в джинсы, а другой выбившейся из-под ремня, и ковбойской шляпе. Нетвердость его походки объяснялась бутылкой, к которой он прикладывался прямо на ходу.

— Рафаэль? — нагнав нетрезвого, уточнил Максим.

Услышав свое имя, человек развернулся. При этом его изрядно занесло, он взмахнул руками, сохраняя шаткое равновесие.

Он был навеселе. На худом, впалом лице, блестели заплывшие, в красных прожилках, глаза с набрякшими под синюшными мешками. Воспаленные гнойнички на запавших щеках не скрывала даже буйная щетина, нос его был свернут на сторону, изуродованный в давнишней портовой драке. На заросшей курчавившимся волосом тонкой шее дергалось адамово яблоко, на котором вызывающе завивался кустик небритой растительности.

— Я Рафаэль, — заплетающимся языком, пробормотал он, обдав отвратительным запахом перегара. — Кто вы такие?.. Вы из компании? Идите прочь! Я вам ничего не должен!

— Не повезло! — тронул Максима за плечо Колесников. — Он же настоящий кретин!

— Подожди! Ты разве еще не усек, что туда никого не заманишь? Вспомни, что вчера географы несли! Нейтральные воды! Кому надо идти на такой риск?

— Мы за риск платим деньги. И приличные по местным меркам деньги!

— А кому они нужны?! В стране «развитого» социализма! На что ты их потратишь? На тачку, на казино, или дом новый купишь? За задницу-то живо сцапают, доказывай потом, что не родину продал.

Рафаэль озадаченно прислушивался к спору иностранцев, силясь врубиться, чего от него нужно этим двум крепким парням. На представителей компании, описавшей все его имущество, включая катер, и грозящих за неуплату долга в ближайшее время отобрать, вроде бы не похожи.

— Послушайте! — взмахнув бутылкой, заявил он. — Если вы из компании, катитесь ко всем… Катер я вам не отдам. Я моряк, и отец мой был моряком… Катер для меня все!.. Плевать!.. Вызывайте полицию! Раньше сдохну… Через мой труп…

— Мы туристы! — выкрикнул ему в лицо Максим. — Хотели нанять ваш катер!..

— Тогда другое дело, — оттаял Рафаэль. — Когда угодно и куда угодно.

— Постойте, — перебил словесный поток Максим, показывая в карту. — Нам нужно сюда.

— Да ради бога! — восклицал моряк. — Хоть на край земли.

— Но там нейтральные воды. Вы понимаете, о чем я?

Рафаэль поднес к отвислым губам горлышко бутылки и сделал глоток. Вино с бульканьем проливалось в него.

Обтеревшись рукавом, он отшвырнул опустевшую емкость с причала, бутылка шлепнулась в воду. Пьяно отрыгнув, двумя пальцами приподнял сползшую на глаза шляпу.

— Плевать!.. Вы знаете, чем я раньше на своей ласточке промышлял? Только тихо… тс-с… — он заговорчески приложил указательный палец к губам и привлек к себе обоих парней. — Контрабандой! — и осмотрелся по сторонам, не подслушивает ли кто. — Береговая охрана… тьфу! — смачно харкнул на доски. — Не угнаться… Моя ласточка…

Рафаэль все более хмелел, и уже с трудом ворочал языком.

— Пусть ведет к катеру, — буркнул Максу Колесников.

Вслед за шатающимся Рафаэлем они шли мимо катеров: обычных, как дюралевая моторная лодка, и величественных, похожих на уменьшенную копию лайнера, мимо уткнувшихся в резиновые покрышки причала яхт с убранными парусами.

Моряк вел их дальше. Крайней по правой стороне покачивалась старая посудина с надстройкой капитанской рубки и мачтой с сигнальным фонарем.

Как не был пьян, Рафаэль перепрыгнул на ее борт и выдвинул гостям трап, доску с набитыми перекладинами. Катер был таким же неухоженным, что и владелец. Медная рында, висевшая на крюку, давно потеряла первозданный блеск, металл окислился, проступила зелень. Белая краска облупилась на рубке и надстройках, всюду проглядывала ржавчина. Придерживаясь за натянутый вдоль борта трос, Максим обошел суденышко, спустился в хозяйственный отсек, разделенный на две тесные каюты. Внутри было неубрано, валялась грязная посуда. С лаем из-под вороха пахнущей машинным маслом одежды выскочила болонка, задрала узкую мордочку, обнюхивая чужака.