Искатели приключений

— А вы, верно, господин Морозов? — задал он встречный вопрос, повергнув Саныча в изумление своей осведомленностью. — Я правильно угадал?.. Можете не отвечать. Жаль, что не прислушиваетесь к добрым советам… Жаль. А вас ведь, помнится, предупреждали — не суйте нос на остров? Было дело?.. И по телефону, и мадам вашу пришлось немного припугнуть. Я был уверен, что после истории с самолетом вы точно уберетесь назад в свою Россию. Выходит, ошибся…Странный вы народ, лезете, куда вас не просят, мешаете деловым людям, путаете карты, а потом задаете глупые вопросы, по какому праву? А, мадам?.. Так на меня ли вам нужно пенять, или на собственное безрассудство?

— Вам это так просто с рук не сойдет, — выкрикнула Ира, чем изрядно насмешила мистера Крафта.

Опустив голову, он засмеялся, сотрясая плечами.

— А что случится, милая девушка? Небеса разверзнутся или море выйдет из берегов?..

— Нас будут искать!

— Скорее всего, — согласился с этим доводом Крафт. — И что плохо, не только спасатели. Ведь верно, господин полковник?

Он перевел взгляд на Родригеса, ожидая увидеть его реакцию. Но на заплывшем как мячик лице Марко не дрогнул ни один мускул.

— Кто полковник?! — невольно сорвалось с уст Ирины. — О чем это вы?

— О чем это я? — переспросил Крафт, подходя вплотную к своему высокопоставленному заложнику. — Так вы и от них скрывали правду, господин Родригес? Вашим друзьям вы известны совсем под другим именем?

— Что ему от вас нужно, Санчес? — посмотрел на него Морозов.

— Санчес?… — сделал изумленные глаза мистер Крафт. — Хотя да, понимаю, легенда… Вы были так настойчивы в Гаване, стольких моих людей бросили за решетку… Медаль зарабатывали или новую должность? Признайтесь, подсидеть хотите старого чудака Хювальда?… Ну да ладно, не буду лезть со своими расспросами. У нас теперь будет много свободного времени, а тему для разговора мы всегда сыщем.

— Что ж, господа, — обратился он ко всем «гостям» сразу. — Не смею вас больше задерживать. Сейчас господин Мигель проводит вас по своим комнатам, а я вынужден откланяться. Нужно обдумать, как поступить с вами дальше. Был рад знакомству.

Он развернулся и ушел по коридору. С лестницы колобком скатился Андрео, подтолкнул винтовкой Саныча в противоположную штольню. В ней царил полумрак, освещение давал задраенный в стальной решетчатый кожух фонарь, и накала его было явно недостаточно. Впереди угадывались очертания глухой металлической двери. Обогнав Саныча, Андрео нашел на стене звонок, в помещении за дверью отрывисто звякнул зуммер. С обратной стороны открылся лючок, за прозрачной переборкой, расплющив о стекло нос, возникло лицо. Узнав своего, надзиратель выдвинул засов, и массивная дверь с ржавым скрипом отворилась.

В комнатенке, куда они попали, было чуточку светлее. Прямо над столом, вмонтированный в бетон, горел светильник; на столике лежал вырванный из тетради, неровно разлинованный листок, исчерканный столбцами цифр. Тут же валялся деревянный стакан для игры в кости и два нумерованных кубика.

Второй вертухай снял с вбитого в стену крюка стальное кольцо с двумя висевшими ключами, прошел к камерам. Оглянувшись на Ирину, просунул ключ, больше похожий на длинную, загнутую на конце отмычку, в скважину, щелкнул и потянул створку на себя.

— Ребята, я туда не пойду! — воспротивилась было Ира, но Мигель, схватив ее за теплые плечи, бесцеремонно втолкнул внутрь и с грохотом захлопнул дверь.

— Да как вы смеете! — возмущению Саныча не было предела. — Вы не человек! Вы животное, вы…

Как и всякий интеллигент Морозов почти не использовал в своем словарном запасе матерных слов, однако именно этих, подходящих обстановке словечек, сейчас ему как раз не доставало. Эмоции переполнили его и, прежде чем сообразить, что он делает, Морозов, неожиданно для всех и в первую очередь для самого себя, плюнул в наглую рожу Мигеля.

Набычившись, Мигель медленно провел пятерней по щеке, размазывая плевок по щетине. Лицо его исказила разъяренная гримаса, увидев которую Саныч понял, что его сейчас будут убивать. Сильная рука сдавила ему горло, перекрыв всякий доступ кислорода в легкие, и оторвала от пола. Увидев вблизи вылупленные, потемневшие от бешенства зенки, Саныч зажмурился.

Крепкая затрещина швырнула его в каземат. Он покатился по полу, упал на что-то мягкое и не шевелился.

Полковник, не в пример ученому, зашел в камеру добровольно, дверь за ним затворилась, щелкнул запор.

— Осторожнее, профессор, вы отдавили мне ногу, — послышался знакомый голос, и мягкая куча под Санычем зашевелилась.

23

— Кто здесь? — шепотом спросил Саныч, ничего решительно не видя в могильном мраке каземата и сполз с завозившейся под ним кучи.

В камере было кромешно темно, блеклые лучики от светившего в караулке светильника узкими полосками просачивались через неплотно подогнанные щели стальной двери, не позволяя разобрать, сколько еще человек томилось в ее застенках.

— Да я это, Васильев! — пробурчали сбоку. — Профессор… отпустите мое колено. Своим неожиданным появлением вы и так чуть не сделали меня инвалидом.