Искатели приключений

Впервые с юношеских лет Шактер потерял терпение. С подобными оскорблениями ему приходилось бороться неоднократно — как в суде, так и в частной жизни. Мужчина он был крупный, выше шести футов ростом, руки его резко вздернулись и крепкой хваткой сжали лацканы пиджака Марселя. Казалось, он вот-вот поднимет своего босса в воздух и швырнет через всю комнату. Но он тут же взял себя в руки, пальцы его разжались.

Несколько мгновений мужчины не сводили друг с друга глаз. Наконец Шактер протянул руку и распахнул дверь.

— Что ты на меня вытаращился? — спросил вдогонку Марсель.

— Я был слеп все эти годы, — медленно ответил юрист. — Теперь я убедился, что твой тесть прав. Ты ненормальный.

На следующее утро Марсель звонил ему как ни в чем не бывало.

— Я подумал о твоих словах и пришел к выводу, что ты был прав. В суд идти нет никакого смысла. Абиджан — старик, не будет же он жить вечно. А вот после его смерти я рассчитываю все взять в свои руки. Я все-таки второй по значимости держатель акций.

— Ты хочешь сказать, что не будешь обращаться в суд?

— Ну, конечно, нет.

— Но вчера ты говорил...

— Это было вчера, — прервал Шактера Марсель, — я надеюсь, ты не держишь против меня зла за то, что я вчера наговорил в гневе? Ты же не такой мелочный человек! Ты же знаешь, в каком тяжелом положении я был все это время.

В конце разговора Шактер обнаружил, что он снова является адвокатом мистера Кэмпиона. Но ему никак не удавалось отделаться от ощущения, что прежних отношений не вернуть. Что-то ушло из них навсегда.

Шактер физически чувствовал, как атмосфера в маленькой комнате накаляется. Он даже поймал себя на том, что не может больше смотреть на заваленный конвертами и бумагами стол. Тогда он повернул голову к окну и уставился вниз, на улицу деловой части Далласа.

В комнате позади него внезапно наступила тишина. Прекратилось клацанье дыроколов, и Шактер понял, что все закончилось. Он неспешно повернулся спиной к окну. Ему не требовалось смотреть в бумаги, чтобы понять, кому досталась победа. Одного взгляда на Хоргана было достаточно. Под бронзовым загаром техасца скрывалась мертвенная бледность.

Секретарь «Карибтекса» медленно, дрожащим голосом зачитывал окончательные итоги. Было отчего дрожать голосу — его работа в компании, так же, как и работа большинства других мужчин в комнате, подошла к концу. Согласно совместно выработанным правилам голосования, остаться в корпорации могла лишь одна из двух групп. Нейтральной позиции не существовало. За управление подано голосов — один миллион сто тысяч двадцать один. За оппозиционную группировку — один миллион шестьсот тысяч четыреста двадцать два.

Пока Шактер обходил стол, в комнате стояла тишина. Секретарь освободил для него место. Шактер обвел присутствовавших взглядом.

— Благодарю вас, джентльмены.

Бухгалтеры собирали со стола расчеты и бумаги, раскладывали их по ящикам. Лучшая из идей Марселя заключалась в том, чтобы заставить суд назначить специальную группу бухгалтеров для проведения комплексной проверки. Ревизии, проводимые в компании собственными силами, никого уже не страшили.

— Завтра в девять часов утра состоится специальное заседание нового совета директоров. На повестке дня — замещение руководящих должностей.

Шактер встал из-за стола и направился к двери. Марсель, наверное, сгорает от нетерпения у телефона. Его остановил голос Хоргана:

— Передайте своему маленькому дружку, чтобы он обходил это здание стороной. Потому что в противном случае кто-нибудь начинит однажды его голову свинцом.

Шактер кивнул с мрачным видом и вышел за дверь.

Марсель был пьян. Всю вторую половину дня, сидя у телефона и ожидая звонка из Далласа, он пил. Теперь, когда все закончилось, спиртное, казалось, наконец дало себя знать — все сразу. Он чувствовал, как тело его скручивалось, росло, становилось все выше, пока он смог уже коснуться рукой потолка. Он кое-как добрался до кушетки, на которой сидела грудастая блондинка, не сводившая с него глаз. Покачиваясь, остановился напротив нее.

— Ты знаешь, кто я?

Она сидела молча, глядя на него снизу вверх.

— Не знаешь. — Он взял в руку стоявший на столе стакан и поднес к губам. Часть спиртного выплеснулась при этом на пиджак, но он не обратил на это внимания. Выпив залпом содержимое, он швырнул стакан через плечо. Ударившись о стену, тот разлетелся вдребезги.

— Не знаешь, — повторил он, — и никто не знает. — Голос его понизился до шепота. — Но скоро все узнают, потому что теперь меня не остановишь. Я — самая большая шишка из тех, что им приходилось видеть.

— Ну, ты, парень, готов, — проговорила блондинка.

Марсель не обратил на ее слова никакого внимания. Он начал рвать с себя одежду — она вдруг почему-то стала душить его, стала слишком тесной, слишком маленькой для него. Скоро у его ног лежала куча тряпья. Абсолютно голый, он забрался на кушетку, встал над блондинкой в полный рост, не отводя от ее лица горящих глаз.

— Ну что, разве я не самый большой человек, которого ты когда-либо видела?