Искатели клада. Рассказы

Капитан не без волнения поблагодарил его и, стоя с ним у борта, принялся восхищаться красотой моря и созвездий. Под впечатлением разговора и чар южной ночи, он дал волю своим чувствам и со странной смесью резкости и робости заговорил о своей престарелой матери, об одиночестве и печальной доле моряка, о бесценном сокровище истинной дружбы. Он обнажил всю свою душу перед сочувствующим слушателем; но когда из какого-то замечания м-ра Чока он понял, что тот намеревается открыть ему тайну, он отказался выслушать его по той причине, что его считают за "грубого матроса, которому невозможно довериться". М-ру Чоку, горячо опровергнувшему такое предположение, удалось, наконец, убедить капитана в том, что он ошибается, и тогда успокоенный Брискет заявил о своей готовности выслушать то, чего м-р Чок совершенно не намеревался сообщать ему.

— Но, помните, — тоном предостережения проговорил капитан, — не надо никого в это посвящать, даже Питера Деккета.

М-р Чок, так неожиданно для себя попавшийся в ловушку, не видя никаких путей отступления, отвел капитана как можно далее от рулевого и шопотом сообщил ему о цели плавания. Когда они расстались перед отходом во сну, капитан Брискет был осведомлен обо всем не менее самих членов экспедиции, но он успокоил совесть м-ра Чока, сознавшись ему, что, в сущности, он с самого начала уже догадывался о правде.

Через несколько дней он с большим интересом выслушал из уст м-ра Тредгольда инструкцию относительно острова капитана Бауэрса, положение которого нотариус попытался определить с возможною точностью. Этот остров предполагалось посетить первым, и потому зашла речь о вулканическом образовании островов и коралловых рифов.

Они шли теперь среди островов. Два из них остались вдали, но мимо третьего — простой скалы с немногими растущими на ней пальмами — корабль прошел совсем близко, и м-р Чок, после внимательного рассматривания острова в свой бинокль, объявил его необитаемым.

Через два дня, со стороны штирборта показался четвертый остров, — узкая серая полоса земли, — и капитан, с большим интересом наблюдавший за ней, со стуком закрыл свою подзорную трубку и подошел к Тредгольду.

— Ваш остров, сэр! — проговорил он, видимо довольный.

Сидевший за чаем, м-р Тредгольд поднялся с места, выказывая некоторый интерес; за ним последовал м-р Стобелль, и оба с нескрываемым негодованием смотрели на носившегося по палубе м-ра Чока.

Тредгольд вооружился капитанской трубою, Стобелль — старым полевым биноклем.

— Уверены ли вы, Брискет, что это — тот самый остров? — небрежно спросил Тредгольд.

— Без сомнения, сэр, — сказал несколько удивленный капитан.

— Не похож он на тот, что на карте, — шепотом сказал Стобелль: — где же гора?

— Может быть, она — в глубине? Кажется, почва повышается в середине. Притом, там сказано: пригорок, а не гора, — заявил Тредгольд после продолжительного обзора.

Капитан, отошедший из деликатности в сторону, снова приблизился.

— Не помню, чтобы я ранее видел этот остров, но он — тот самый, на который вы приказали мне держать курс. Их тут — около двухсот. Если же вы полагаете, что ошиблись, можно попытать счастья с другими.

— Нет, — проговорил Тредгольд, — должно быть все верно.

М-р Чок спустился вниз, — в глазах его светилась чистейшая радость.

— Далеко ли мы от острова?

— В двух, а может быть — и в трех часах, — ответил капитан.

Приятели стали совещаться. М-р Чок признал сомнения Тредгольда неосновательными. Когда, по мере приближения, ему стали указывать на несоответствие между внешним видом острова и очертаниями его на карте, он возразил, что картография — целая наука, и неспециалисту легко допустить при чертеже большие неточности.

— Вот ваш пункт, — указал он пальцем, причем взбешенный Стобелль хлопнул его по руке, — мы переночуем в палатке, а завтра с зарей примемся за поиски.

Когда "Красавица Эмилия", под осторожным управлением капитана Брискета, пристала к обетованному острову, оказалось, что размеры его не превышают трех четвертей мили в длину и двух с чем-то — в ширину. Песчаный берег круто спускался в морю; в глубине виднелись кокосовые деревья и другая растительность, что составляло в общем картину, на которую м-р Чок взирал с благоговением пилигрима, увидевшего святыню.

Как только бросили якорь, он сошел вниз и появился на палубе, обремененный оружием.

В лодку положили небольшую палатку, одеяла, провизию, колья, заступ и кирку, и, отдав указания капитану, трое другей отчалили. Сидевший у руля, Питер Деккет ввел лодку в небольшую бухту, откуда удобно было высадиться. Нос лодки врезался в песок.

— Хорошее местечко, джентльмены, — проговорил он, — не думаю, чтобы здесь были люди.

— Мы обойдем остров, чтобы в этом удостовериться, — сказал Стоббель, — вылезайте, Чок.

Захватив ружья, они отправились на рекогносцировку; матросы, по приказанию Деккета, разбили палатку, вынули съестные припасы и ко времени их возвращения — уже сидели в лодке, готовые вернуться на корабль.