Искатель приключений

Приговор был произнесен. Надо было повиноваться. Эмрода сделала гримасу, но осталась. Заседание прекратилось только в два часа утра. Мы скоро узнаем результат его.

LVIII. Дом Бенуа

На другой день после той ночи, в которую происходили сцены, рассказанные нами читателю, мирные обитатели той части улицы Грента, которая примыкает к улице Сен-Дени, смотрели внимательно, стоя у своих дверей, на зрелище, сильно подстрекавшее их любопытство. Вот в чем оно состояло.

Довольно скромная лавка, давно уже не занятая никем, была снята в это самое утро. С рассвета несколько человек работали безостановочно и внутри и снаружи этой лавки. Одни наскоро прибивали полки и прилавки, походившие скорее на декорации и аксессуары в театре, нежели на настоящие прилавки и полки, потому что они были чрезвычайно тонки и не могли бы выдержать никакой тяжести. Другие, с помощью высокой лестницы, прибивали, над главным входом, огромный железный лист, без всяких изображений и надписи. Когда этот лист был прикреплен, явились два живописца. Первый нарисовал посреди листа нечто вроде барана, с великолепными рогами, и покрыл свой эскиз густым слоем мела, подражавшего с грехом пополам изменчивому отливу серебра. Пока этот художник оканчивал свое образцовое произведение, товарищ его также не терял времени. По обеим сторонам животного с длинными рогами он начертывал огромными белыми буквами следующие слова:

Серебряный баран Николас Бенуа и К° Шерстяные товары

На улице собралась большая толпа любопытных, состоявших большей частью из давнишних ее обитателей. Все с удивлением расспрашивали друг друга.

– Николас Бенуа, – говорил один, смотря на огромную вывеску. – Вам знакомо это имя, кум?

– Нет.

– А вам?

– И мне нет.

– А вам?

– Также нет.

– Стало быть, никто здесь не знает этого Николаса Бенуа?

– Никто.

– Откуда он?

– Неизвестно.

– Что он продает?

– Шерстяные товары, по крайней мере, это написано на вывеске.

– Сказать мимоходом, вывеска-то продержится недолго.

– Еще бы! Намалевана водяными красками.

– Да, денька два дождливых, так Серебряный Баран и поминай как звали…

– Не то, что ваша вывеска, дядя Корнибер… Вот уж прочная-то!..

– Я и не жалел ничего для нее!.. Зато она и свежа, как в первый день – всякий с этим согласится.

– Конечно, конечно!..

– Не знаю, почему, но у меня плохое мнение об этом Бенуа.

– Должно быть, это ничтожный человек.

– Очень ничтожный.

– Чрезвычайно ничтожный.

– Я так же думаю…

– И я…

– Ах! Поверьте, не пройдет и полгода, у нас в квартале будет банкротство и лавка эта закроется!..

– Нет никакого сомнения, я готов побиться об заклад!..

Так сострадательно рассуждали добрые обитатели улицы Грента, смотря на вывеску «Серебряный Баран». Парижский мещанин всегда был, есть и будет одинаков!..

Бенуа лично распоряжался работами, и если слышал все эти разговоры, то они нисколько его не обеспокоили. В этом мы смело можем уверить наших читателей.

К вечеру все было кончено. Тогда перед магазином остановились две повозки с тюками, которые казались тяжелы и набиты шерстяными товарами. Два сильных работника сгибались под тяжестью, таская их в магазин. Когда все тюки были перенесены, двери лавки заперли, закрыли ставни тяжелыми железными запорами, и Бенуа остался один со своими двумя помощниками. Это были не кто иные, как виконт и комиссионер.

Они побросали тюки в угол лавки, делая это с такой же легкостью, как будто бросали мячик, которым играют дети. Оказалось, что под грубым холстом были искусно скрыты ивовые каркасы, устроенные наподобие тюков с товарами. Три товарища переглянулись, смеясь.

– Ну, друзья мои! – сказал Бенуа, когда утих припадок. – Что вы думаете обо мне теперь, когда видите меня в деле? Кажется, первые акты нашей комедии идут хорошо, и я смею льстить себя надеждой, что развязка будет удовлетворительна!

– Будем надеяться! – отвечали хором виконт и его товарищ.

– Видали ли вы когда-нибудь, чтоб такой важный торговый дом, какой основали мы сегодня, устраивался с такой удивительной быстротой?

– О! Никогда!.. Ты – искусник первой руки!..

– Превосходный дом, впрочем, – продолжал Бенуа, опять засмеявшись, – сорок тысяч ливров барыша в каких-нибудь восемь часов, с самого начала операции, и без всякого риска!.. Я думаю, что это порядочное начало!

– Конечно!..

– Я всегда думал, что имею гениальные способности к спекуляциям!.. Завтра я берусь доказать, что справедливо судил о себе; теперь пойдем ужинать… я еще окончу к сроку последние приготовления…

Трое плутов вышли из магазина и направились к дому на улице Жендре, где их ожидали другие сообщники.

На другой день очень рано двери «Серебряного Барана» снова растворились. Бенуа расставил мебель в комнате за лавкой, которая, благодаря этой заботливости, приняла довольно комфортабельный вид. Он принес с собою ящик с серебряным столовым прибором и корзинку с несколькими бутылками превосходных вин. Все это было взято из главной квартиры на улице Жендре.