Искатель приключений

Ответ на предыдущий вопрос, равно может служить ответом и на этот и на пятый, в котором спрашивается об образе ее жизни. Следовательно, напрасно было бы повторять одно и то же.

Шестой вопрос: есть ли у нее какое-нибудь состояние?

Никакого, по крайней мере, кроме того, что ей приносят поездки в Пале-Рояль, откуда она всегда возвращается с кучей золота.

Седьмой и последний вопрос: кто ввел Антонию в Пале-Рояль?

Тот господин высокого роста, который приехал к ней через два часа после получения ее записки. Этот господин две недели назад был почти смертельно ранен на дуэли кавалером де ла Транблэ и звать его виконт д'Обиньи…»

Так кончилось донесение Матьяса Обера. Бумага выпала из рук Рауля, когда он прочел последние строки. Какая роковая судьба послала ему вдруг двух страшных врагов, виконта и искательницу приключений? Зачем эта несчастная дуэль не освободила его, по крайней мере, хоть от одного врага?.. Рауль проклинал свою руку, за то, что она не нанесла более верного удара.

«Ах! Если б я это знал!» – думал он.

И, забыв, в каком месте он находится, он погрузился в мрачные и глубокие размышления. Матьяс Обер вдруг прервал их.

– Вы довольны моим трудом? – спросил он.

– Доволен, – отвечал Рауль.

– В таком случае, не забудьте же…

– Ваших пятнадцать луидоров?.. Вот вам двадцать.

– Имею честь благодарить вас, кавалер, вы настоящее солнце щедрости!..

Рауль встал и сделал несколько шагов, чтобы удалиться.

– Я более не буду вам нужен? – спросил Матьяс Обер.

Рауль колебался с минуту, потом продолжал:

– Может быть, еще понадобитесь.

XXIX. Ревность

В этот день, в первый раз после своей мнимой свадьбы, Рауль, вернувшись к Жанне, не мог изгладить со своего лица следов озабоченности, мучившей его. Смятение его мыслей было так велико, что он даже забыл переодеться в свое платье, оставленное в Комнате Магов, и явился к молодой женщине в том самом костюме, который надевал, отправляясь к Матьясу Оберу в кабак» Марса и Венеры».

В первую минуту Жанна не узнала своего мужа в костюме, описанном нами выше. Потом, когда она уверилась, что это Рауль, а на это не потребовалось много времени, она начала расспрашивать его о причинах подобного превращения. В любом другом обстоятельстве Рауль первый посмеялся бы над своей рассеянностью и в несколько минут сочинил бы правдоподобную историю, чтобы объяснить переодевание, настоящую причину которого он хотел скрыть. Теперь же, находясь в тревожном расположении духа, огорченный и озабоченный, мучаясь настоящим, опасаясь за будущее, Рауль, застигнутый врасплох, не знал, что отвечать, и, чтобы выпутаться, упрекнул Жанну с некоторой горечью за ее нескромное любопытство.

– Но, друг мой, – возразила Жанна, – мне кажется, что между мужем и женой все должно быть общее; если я не должна иметь от вас секретов, вы также не должны иметь от меня никаких тайн…

– Напрасно вы так думаете, – сухо отвечал Рауль.

– Отчего?

– Муж не должен отдавать жене отчета в своих делах, и когда он считает нужным молчать, ей неприлично расспрашивать!

Жанна с удивлением взглянула на Рауля.

– Боже мой!.. – прошептала она. – Вы не говорили со мною таким образом несколько дней тому назад…

– Оттого, что несколько дней тому назад, – возразил Рауль, – вы не мучили меня вашим докучливым любопытством!..

– Стало быть, я вас мучаю? – вскричала молодая женщина.

– Да, и более, чем я могу выразить, – резко сказал Рауль.

Жанна не отвечала. Она закрыла лицо руками и начала молча плакать. Как горьки показались ей эти слезы, первые, которые заставил ее пролить любимый человек!

Рауль большими шагами ходил по комнате. Через минуту он взглянул на Жанну и, увидав прозрачные жемчужины, катившиеся по бледным щекам молодой женщины, он почувствовал живейшее раскаяние и упрекал себя за грубость. От сожаления в проступке до желания загладить его один только шаг. Рауль встал на колени перед Жанной, взял ее руку и сказал нежным голосом:

– Милое дитя, я огорчил вас невольно… Умоляю вас, простите мне, иначе я не прощу себе!..

Жанна подняла голову. Бледный румянец возвратился на ее щеки; она улыбалась сквозь слезы, как луч летнего солнца блещет сквозь последний туман дождя.

– Вы говорите, что огорчили меня, друг мой, – отвечала она. – Но уверяю вас, что я уже все забыла.

– Ах! – вскричал Рауль. – Вы прелестнее ангелов и так же добры, как и они!..

Потом, прижав молодую женщину к своему сердцу, он осушил губами последние следы слез, сиявших на ее свежем личике.

– Теперь, когда мир заключен, – продолжала Жанна с очаровательной улыбкой, – я хочу – пожалуйста, называйте меня дочерью Евы – повторить вам свой вопрос: зачем, милый Рауль, вы сегодня не в обычном своем платье? Зачем блестящий дворянин оделся в мещанский наряд?

– Все это очень просто, – отвечал Рауль, у которого было достаточно времени придумать отговорку. – Я уже говорил вам, милое дитя, что я, по несчастью, замешан в одной политической интриге и потому мое положение не совсем безопасно…

– Да, вы мне говорили об этом…