Искатель приключений

– Я дам вам еще пятнадцать, получив ответы на мои вопросы. Вы видите, что это составит тридцать луидоров вместо двадцати пяти, которые вы просили…

– Вы поступаете благородно, – заметил Матьяс. – Зато вам и служить будут усердно. Где я вас увижу?..

– Здесь, через четыре дня, в это же время.

– Через четыре дня навряд ли я буду в состоянии удовлетворить вас вполне, но все-таки сообщу что-нибудь.

Рауль простился со своим агентом. Позже мы объясним нашим читателям, каким образом Матьяс Обер не знал Рауля, между тем, как кавалер обратился прямо к нему со своим поручением. Кстати заметим здесь, что если некоторые вещи покажутся темными и неправдоподобными в первых частях этой истории, то все объяснится впоследствии, и, надеемся, ко всеобщему удовольствию.

Вечером на четвертый день кавалер воротился в кабак, вероятно, для контраста называвшийся Союзом Марса и Венеры. Обер уже сидел на своем месте. Стоявший перед ним огромный стакан, наполненный водкой, доказывал цветущее положение его финансов. Очевидно, он был пьян, но опьянение не лишало его разума, спокойствия и совершенной ясности.

– Я всегда думал, что нехорошо хвалить самого себя, – сказал он Раулю, как только тот сел возле него, – но сегодня я могу сказать без хвастовства, что я славно заработал свои денежки…

– Вам удались ваши поиски? – спросил кавалер.

– Черт побери! Разве когда-нибудь Матьясу Оберу, прозванному Рысью, не удается что-либо?

– Вы без сомнения, принесли с собою сведения, собранные вами?

– Принес.

– Покажите же мне…

Матьяс подал Раулю сверток бумаги, старательно запечатанный, говоря:

– Я человек добросовестный и хотел поступить так же благородно, как и вы. Я велел переписать начисто мои заметки одному моему приятелю, публичному писцу с редкими достоинствами, который когда-нибудь вступит в Академию… Это мне стоило луидор, ни более ни менее. Зато отлично переписано; впрочем, судите сами.

Рауль сорвал печать с бумаги, поданной ему Матьясом, и прочел следующее:

«Донесение, представленное кавалеру Раулю де ла Транблэ об особе, называющейся Антонией Верди».

– Вы меня знаете? – вскричал Рауль, прервав свое чтение.

– Как же, – отвечал Матьяс, – если вы мне дали работу, то почему бы мне было не узнать, на кого я работаю.

Кавалер снова принялся за донесение, которое держал в руках. Оно начиналось следующими словами:

«Семь вопросов было предложено кавалером де ла Транблэ его нижайшему слуге Матьясу Оберу. Вышереченный Матьяс постарается отвечать на них так подробно, как только возможно. Кавалер согласится без труда, прочитав нижеследующее, что исследования были доведены так далеко, как только возможно.

Первый вопрос: где живет Антония Верди? – Она живет на улице Жюссьеннь, номер 7, в» Лионской Гостинице».

Второй вопрос: откуда она? – Из Марселя и, без сомнения, из Италии, но на точность сведений можно полагаться только со времени появления ее в Марселе.

Третий вопрос: какова ее прошлая жизнь? – Ответ на этот вопрос вовсе не так легко найти, как на два первых, потому что он гораздо сложнее и запутаннее. Вот что было узнано о прошлой жизни этой искательницы приключений.

Писавший это донесение, узнав, что Антония Верди живет на улице Жюссьеннь, всеми силами старался найти возможность вступить в сношения или с самой молодой женщиной, или с кем-нибудь из ее приближенных. Приближенные ее состоят из горничной и лакея. Горничная – итальянка и, кажется, вполне преданна своей госпоже. Лакей – парижанин, хорошо известный полиции, с которым писавший это донесение имел прежде сношения. Они оба встретились у ворот «Лионской Гостиницы" и тотчас узнали друг друга. Матьяс Обер увел в кабак Жана Каррэ (так зовут лакея) и в разговоре, между стаканами и бутылками, узнал от него следующие подробности.

XXVIII. Донесение

«Жан Каррэ, принужденный оставить Париж три или четыре года назад вследствие несогласия с полицией, отправился в Марсель искать более гостеприимного убежища. Не имея решительно никаких средств к жизни, он вынужден был наняться в лакеи в одну из главных гостиниц в городе. Место было хорошее, жалованье достаточное, прибыль большая, и Жан Каррэ скоро свыкся со своим новым положением. Года через два он сделался некоторым образом доверенным человеком хозяина той гостиницы, в которой служил.

Шесть месяцев тому назад в гостиницу эту приехала молодая женщина, очень хорошенькая, с горничной, но почти без багажа. Это, однако, не помешало ей остановиться в самых обширных и великолепных комнатах отеля. Вечером, в тот самый день, как она приехала, один неизвестный молодой человек явился в гостиницу и спросил о приезжей, назвав ее синьорой Антонией Верди. Этот молодой человек приходил потом каждый день. Синьора никуда не выезжала, но много тратила в гостинице и всегда аккуратно платила. Через три месяца молодой человек вдруг перестал являться в гостиницу. Целую неделю Антония Верди горько плакала, била себя в грудь и ходила в трауре, распустив волосы по плечам.