Искалеченный мир

— Ладно. Панихиду справлять будем, когда точно поймём, что анусом дышать — ну никак не выходит. — Герман шустро завертел «баранку», объезжая особенно похабную ямищу, способную сконфузить и полноприводного монстра, созданного оборонкой. — Есть вопросы более насущные. Всё-таки не на чахлый променад в полсотни кэмэ подписываемся. Пять тысяч вёрст — и то если по прямой, да с попутным ветродуем. Есть какие-то инициативные предложения? Пожелания? Конструктивная критика? Давайте, вносите общий вклад в великое дело — не мне же одному серым веществом вибрировать на предельных мощностях… И вообще — ничего, что я тут вроде как больше всех воздух сотрясаю? Для пользы дела, конечно же, но вдруг кому это поперёк тонкой душевной конституции? Я же всё-таки человек сторонний.

— Если бы меня в последние несколько часов хоть чуточку торкнуло, — Лихо улыбнулась самым уголком рта, — я бы тебя из-за руля собственноручно выкинула ещё в Замурино. Чтобы шёл на все триста шестьдесят градусов одновременно, мелкими шажками. Или там — вприпрыжку, как тебя больше устраивает… Считай, что ты в команде, если, конечно, у тебя нет других планов на будущее.

— Я, конечно же, слишком стар для всего этого дерьма. — Герман сделал шутливо-плачущее лицо. — Но ввиду того, что все мои планы пребывания в Суровцах откладываются по вине форс-мажорных штучек-дрючек… Короче — согласен на должность массовика-затейника, причём сугубо за харчи и овации развлекаемых. Оцените мою сговорчивость. Остальное — по обстоятельствам. Договорились?

— Если бы я знала индивидуума, с которым бы ты не договорился, — Лихо улыбнулась чуть явственнее, — я бы ему самолично небо в брюликах показала. Всеми возможными способами.

— Короче, договорённость вступила в силу?

— Точно.

— Вот и ладненько! — Герман усмехнулся и посерьезнел. — Лирика кончилась, началась работа. Ещё раз спрашиваю — есть какие-то предложения, доводы, ещё что-то? У нас ведь теперь только один вариант — бодаться до упора и молиться, чтобы упор не треснул. До бывшей Первопрестольной сначала добраться надо, потом — Урал, Сибирь. Места исторические. Жаль только, что к досдвиговой эта история никакого отношения не имеет.

— «Зайти — не выйти», «Душегубка», «Чёртов заповедник»… — встрял в разговор Книжник или желая блеснуть эрудицией, или оттого, что ему надоело присутствовать здесь в виде бессловесного статиста. — Да как же мы…

— Молча! — оборвала его Лихо. — Или с криком. Как было сказано выше, хотя и немного по другому поводу, — «по обстоятельствам».

Книжник замолчал, покосившись на блондинку; впрочем, без какого-либо налёта обиды на лице. Виноват, сглупил-с…

— Нескромно замечу, что есть в моём присутствии один небольшой, но очень упитанный плюсик. — Знаток игриво поднял бровь и снова стал серьёзным. — Я те места, в которые нас судьбина из Суровцев перепасовала, — знаю. Не каждую кочку, конечно же, — но на три четверти отметился.Тёмные места, позвольте доложить без всякого жеманства. Книжник верно перечислил, но только самые прогремевшие.Да только их там поболе наберётся — конечно, не такой крупняк, как «Душегубка», но есть тревожные, есть… Возможно, придётся в обход петлять.

— В срок-то уложимся? — пробасил Шатун. — А то «петлять» можно до бесконечности, слышал я про такие выкрутасы…

— А тут как в лотерее! — Знаток пожал плечами. — Я, конечно же, не Вано Сусанидзе, который, насколько мне известно, никому в хреновые навигаторы не нанимался. Сделаю, что могу. Но гарантировать, сами просекаете, не получится. Это вам не в сортир поутру наведаться. Давайте загадывать не будем. Сначала до бывшей златоглавой доберёмся, потом ещё шажок-другой сделаем. Глядишь — и мы уже в кандидатах на получение специально учреждённой награды «Нагнувшие Сдвиг», первой и единственной степени. Что касается связей Андреича, о которых так прочувствованно вздыхала наша единственная представительница прекрасного пола, — есть они и у меня. Не так разветвленного конечно же, но вполне приемлемо. Глыба был человеком государственным,хотя осталась от того государства лишь похабная пародия. Уродливый слепок. И знакомства у Андреича были повыше — это да. А у таких как я — перекати-поле, завязки другие. Уровень, конечно, не тот, но хлама в друзьях не держим-с. Моральные принципы, ага.

— Звучит обнадёживающе. — Лихо глядела в окно, за которым проносился смешанный лес, пестрящий всеми оттенками синего. — Да ещё с учётом того, что моё чутьёбезмолвствует, как «клякса» после правильного воздействия. Впрочем, и до него — тоже.

— Ну вот консенсус и явился во всём великолепии. — Знаток вгляделся вперёд, туда, где замаячило что-то похожее на придорожную закусочную. — Предлагаю перекусить. Конечно, после новых замуринских пейзажей кусок в глотку с натугой полезет, но всё же надо попробовать. От каждого куста мандражировать не годится. Будем бдить с тройным усердием — только и всего. В конце концов, я фаталист, хотя никому раньше в этом не признавался…