Ищущий во мраке

– Ох… простите… простите меня! – взвыл патлатый седой мужчина, ворочаясь от боли в плечо. – Эти твари могут подделывать облик! Я не хотел… не хотел…

– Слезами делу не помочь! Где тут можно оказать первую помощь?! И хватит валяться! Это не тебе ногу прострелили! – рыкнул я. Всё тело покрылось липким потом, глаза и уши горели. Бедро как будто до костей прижгли калёным железом, и эта боль вымораживала. «Господи, хоть один день без приключений выпадет на мою судьбу?!»

– Марко, забери у этого идиота ружьё и поднимите его!

Мужчина, судя по всему, мой ровесник, попытался брыкаться, но укол горячим дулом револьвера в щёку привёл его в чувство. Держась за рану, он, стеная и извиняясь, повёл нас туда, откуда пришёл.

– Дядь, тебе помочь? – спросил Марко.

– Нет, держи лучше этого на мушке! Пальни ему в задницу, если попытается ещё что-то вычудить!

Верёвка ослабла, и кровотечение возобновилось. Я осознал, что начинаю слабеть. «Ещё чуть-чуть и помру!».

– Этна, завяжи ещё одну верёвку, – попросил я, облокачиваясь на стену. Когда дело было сделано, я добавил: – А теперь, ты берись за один конец, а я за другой. Тяни настолько сильно, насколько сможешь…

– Ты не навредишь себе таким жгутом? – обеспокоено спросила она, закончив с перевязкой.

– Это нужно только, чтобы дотянуть до нужной комнаты… – ответил я, и позволил девчонке взять меня под плечо.

Поднявшись по ступенькам, мы догнали Марко, державшего на прицеле старика, будто приговорённого к смертной казни, идущего на виселицу.

Тот привёл нас в небольшую лабораторию, по-видимому, служившую жильцу пристанищем. За всей этой ситуацией, я и не заметил, как нашёлся ответ на мой второй вопрос: «Если кто-то здесь есть, то сколько их?»

Судя по одинокой кровати с засаленной простынёй, груде мусора в одной части комнаты и расставленных консервах в другой, перед нами стоял последний учёный Земли. Доведённый до безумия осознанием вечного наблюдения со стороны ангелов смерти снаружи.

– Простите… простите, люди добрые… я…

– Заткнись, – сплюнул я. – Где… ох… где у тебя лекарства? – с трудом присев на кровать, спросил у него.

– Кажется… кажется вон там… простите… я давно… не говорил ни с кем… – дрожащим голосом, просипел старик-ровесник.

– Этна, подай саквояж. Марко, ты держи его на мушке.

– Есть! – ответит паренёк, нахмурившись. – Только дай повод, старикашка! Я тебе мигом отомщу за дядьку!

– Успокойся, – шикнула сестра. – Мне кажется, вся эта ситуация – крайне неприятное недоразумение!

– Очень неприятное, – через боль, ухмыльнулся я, разбирая содержимое аптечки. – Отлично, настойка семицветника!

– Что она даёт? – поинтересовалась девчонка.

– Ускоряет свёртываемость крови. То, что нам сейчас нужно, – ответил я, выливая часть флакона себе на рану, а часть – в горло. – Вот, дай этому психу остатки, – чуть успокоившись, ответил я.

– Ты уверен? – насторожилась Этна.

– Предлагаешь бросить его умирать? Сама ведь сказала, что это, возможно, просто недоразумение, – улыбнулся ей. – Эй, придурок! Ты ведь не хочешь стать первым на счету у этого паренька? Тогда не дёргайся, мы и тебя подлатаем!

– С-спасибо… – принял он из рук Этны лечебную настойку.

– У тебя пули с дробью были? А то рана выглядит, как от обычных. Но мало ли…

– Дробь есть… но я не… использую… – шмыгнул носом жилец.

– Значит, шансы на гангрену заметно снизились, – выдохнул я. – Этна, поищи что-нибудь вроде щипцов и ложки. И какой-нибудь жгут. Знаешь, как он выглядит хоть?

– Знаю-знаю! – ответила она. – Вот, нашла.

– Прекрасно… обработай их в спирте, – сказал я. – Где у тебя спирт тут, стрелок? – и посмотрел на патлатого учёного.

– Т-там… – тот ткнул пальцем в груду консерв.

Порывшись немного, Этна достала несколько пузырьков с чистым медицинским спиртом. Учитывая, что лежал он рядом с хрючевом, становилось понятно, для каких целей использовал его жилец. Стиснув зубы, я промыл рану, удалив с краёв остатки пороха. Следом, были продезинфицированы инструменты. Впереди осталось самое сложное…

Затянув жгут на ноге, и взяв в зубы небольшой валик, я раздвинул края раны и просунул туда ложку. Этна накрыла рот ладонями, слыша моё сдавленное рычание.

Из глаз брызнули слёзы. Ковыряться в собственной ноге было не так больно, как давать это сделать кому-то другому. И в этом была проблема. Я слишком себя щадил.

– Агх… агх… нет! Херня получается… Этна, давай ты…

– Что?! – воскликнула девочка.

– Я буду держать раны раскрытой, а ты просунь пинцет, нащупай пулю и вырви её из меня. Тело не даёт мне причинять себе такую боль… – вытерев пот, сказал я.

– Давай, Этна, иначе дядя помрёт с пулей в ноге! – высказался Марко.

– Л-ладно… У меня просто нет опыта, я боюсь причинить тебе боль… – растеряно ответила Этна.

– Её нужно причинить. Без этого никак, – вздохнул я. – Иначе точно, как сказал Марко, умру от гангрены.

Простояв с минуту и собравшись с мыслями, девочка дрожащими руками взяла пинцет и присела рядом с моей ногой.

– Подожди, пока трясти перестанет, – сказал я. – Помню, когда мне впервые доверили вскрывать человека, я тоже нервничал. При том, что он был уже мёртв, хех…