Ищущий во мраке

Я медленно протянул к ней руки и обнял за талию. Затем, переместил правую ладонь на шею и приблизился к её лицу. Рута посмотрела мне в глаза, дрожа ни то от страха, ни то от желания… Я и сам запутался в ощущениях. Только что мне хотелось просто упасть без сил и заснуть, а теперь…

Девушка коснулась моей щеки, и я подался вперёд, впившись в её губы. Наши языки переплелись, а в это время, я медленно развязал на ней платье. Бирюзовая ткань оказалась на полу, Рута осталась в одних панталонах. Мне впервые довелось видеть её средних размеров грудь.

Она обняла меня, прикасаясь своими сосками к моей холодной коже. Тут-то я и ощутил, как набухает моё мужское естество. Я развернул её к кровати и повалил, оказавшись сверху.

Провёл рукой, убирая светлые волосы с лица и коротко поцеловал в губы, снимая с себя и с неё бельё. Рута неуверенно раздвинула ноги, и я узрел короткую дорожку русых волос на лобке.

– Эдгар ты… любишь меня?

– Наверно… то есть, да! – ответил я.

– Я тоже… наверно… – засмущавшись, ответила девушка. – Давай сделаем это… чтобы понять…

И мы сделали. Это было неловко. Больше всего, я боялся упасть лицом в грязь, хоть и понимал, что Руте не с чем сравнить. Но в целом, всё прошло хорошо. От экстаза, я совсем позабыл про боль и заснул в обнимку со своей, теперь уже точно, девушкой.

Встав рано утром, я накрыл Руту простынёй. Надел штаны и рубашку. Подумал ещё: «Нужно будет раздобыть чехлы от беременности, кажется, так они называются… Хорошо, что додумался вытащить вовремя. Не лучшее время для пополнения в семье».

Выйдя в гостиную, увидел, что маятник пробил полдень. Ольгерд сам завтракал на кухне хлебом с маслом. От меня не скрылась его кокетливая улыбка.

– Что? – спросил я.

– Брат решил заделать мне племянника? – хихикнул Олли.

– Ты подглядывал?! – мою лицо залилось краской.

– Всё было слышно через стенку. Я аж проснулся, хи-хи!

– Балда! – дал ему лёгкий подзатыльник. – И вообще, я не помню, чтобы рассказывал тебе откуда берутся дети…

– А мне ребят во дворе поведали, хи-хи! – похвастался братишка. – Я рад за тебя, Эдгар. Вы ведь поженитесь теперь?

– Чт… Нет, конечно! Война идёт, не до свадеб. И племянников мы тебе, пока, делать не собираемся, – ответил я.

– Почтальон принёс газеты. Я почитал… Всё и впрямь так плохо? – спросил Олли.

– Дай-ка глянуть, – протянул руку, куда брат вложил свёрнутую в трубочку газету.

«Республика Родиния применила новый вид артиллерии: стальные монстры наступают на королевские войска по всей линии фронта!» – говорилось в заголовке.

– Мда… Это всё лет на десять, не меньше, – вздохнув, отложил бумагу в сторону.

– И что делать? – поинтересовался Ольгерд.

– Главное, чтобы до нашего города война не добралась. Как-нибудь продержимся, если свои не сожрут…

Мне вспомнился толстый торговец игрушками с рынками «Ублюдок, подославший тех грабителей!»

Не говоря ни слова, я подошёл к шкафу. Благо, у меня было несколько запасных дублёнок на зиму. Тайком от Ольгерда осмотрев свой кинжал, подумал, что лучше бы расправиться с ним, как можно быстрее.

– Скажи Руте, что меня до вечера не будет.

Я не мог позволить ему жить. Не только из-за угрозы своей семье, но и ради тех людей, что были загублены его шайкой.

Швы на лопатке доставляли дискомфорт, но не мешали орудовать кинжалом. Добравшись до рынка, я зарылся носом в воротник и натянул шляпу на глаза. Так и проходил между прилавками несколько часов, под видом обычного покупателя.

Торгаш стоял на том же самом месте, с теми же самыми уточками. И был он не весел. Неохотно принимал покупателей и постоянно оглядывался, будто искал кого-то. «Лучше бы помолился напоследок, выродок!»

Очевидно, его беспокоило то, что верные грабители так и не вернулись. Наверно, подумал, что решили его бросить. «Правда поразит тебя до глубины твоей чёрной души, мразь!»

Примерно в шесть часов, когда начало темнеть, рынок стал закрываться. Различные торговцы сворачивали лавки и накрывали товары. Между рядами показались сторожи с ружьями, в сопровождении овчарок.

Обрюзгший жиртрест двинулся к воротам в числе последних, и я медленно последовал за ним. Переваливаясь с ноги на ногу, он заставил меня пройти с ним почти четыре квартала, пока, наконец, не свернул в подъезд. Остановившись перед дверью отдышаться, он принялся перебирать во тьме ключи. Тут-то я и нагнал его, прямо на крыльце.

– Эй, урод! – произнёс я, замахиваясь для удара.

– Кто в…

Кинжал вошёл в его грудь. Ладонью, я накрыл его рот, превращая крик в жалкий скулёж. Провернув лезвие внутри раны, отчего торгаш ещё сильнее взвыл, я вынул его из тела и перерезал ублюдку сонную артерию.

Вдруг, раздался щелчок с обратной стороны двери. Я резко спрыгнул со ступенек и, не оборачиваясь, рванул домой, оставив тело на крыльце.

Сердце бешено забилось: «Вдруг меня опознают?!»

Само убийство, что называется, прошло, как по маслу. Я не медлил и не трясся, да и сожалений по этому поводу не испытывал. «Теперь, главное, чтобы не нашли!»