Ищите и обрящете (ЛП)

Уильям бродил из угла в угол, раздумывая, не закончить ли ему наконец стоявшую на паузе игру. Но, усевшись за нее, всякий раз почти тут же вскакивал, не в силах ни на чем сконцентрироваться. Часы пробили девять, и вот-вот сюда должны были приехать его родители. Никто не знал, откуда они летят, но его мать сообщила бабушке, что они должны успеть примерно к восьми-десяти вечера. Мэгги уже в третий раз прибиралась на кухне, Джон и Скиннер смотрели бейсбол в комнате, а Моника прикорнула на диване в гостиной.

Не только у него нервы были на взводе: остальные тоже не видели его родителей уже год. Уильям подошел к книжному шкафу и достал оттуда фотоальбомы, которые накануне показывала ему бабушка, и снова пролистал их, разглядывая фотографии мамы, тети и их братьев, его кузенов и один-единственный снимок его сестры, о существовании которой он и не догадывался. Как он понял, с этой девочкой была связана очень странная история, и, судя по всему, даже его мать почти ничего о ней не знала. Интересно, как бы все сложилось, если бы Эмили осталась жива? Уилл поставил альбом на место и снова принялся расхаживать по комнате. Мысли мальчика беспорядочно перескакивали с одного на другое. Что им сказать? Или подождать, пока они заговорят первыми?

Внезапно до него донесся шум остановившейся машины, и Уильям ощутил, как тревожно подпрыгнуло сердце. Он подбежал к окну и выглянул наружу, но ничего не разглядел: было слишком темно, несмотря на свет фонарей. Мальчик «включил» интуицию, но не почувствовал ничего тревожного, никакого леденящего холода, только предвкушение, волнение и еще целую гамму эмоций. Это они, его родители.

Уилл подошел к дивану, потряс за плечо Монику, желая побыстрее сообщить ей новости. Широко улыбнувшись, Рейс встала и громко стала звать всех остальных. Джон и Скиннер вышли из комнаты, а Мэгги выбежала их кухни. И лишь Уильям тихонько прокрался за полузакрытую дверь, откуда мог все видеть, но при этом оставаться незамеченным.

Дверца машины открылась, и оттуда появились Малдер и Скалли. Сначала Уильям обратил внимание на свою мать: ее рыжие волосы трудно было не заметить. Сейчас они были немного длиннее, чем в «Копах», да и кожа казалась более загорелой, а вот голос звучал точно так же, как на той кассете. Она радостно обняла Мэгги, которая была в таком же восторге от того, что видит свою дочь живой и невредимой. Все заговорили одновременно, и Уильям ничего не мог разобрать. А следом за матерью появился и его отец. Фокс Малдер прошел в дом и закрыл за собой дверь, и Мэгги обняла его. Он тоже явно был рад ее видеть. Потом Дана и Моника тоже крепко обнялись, как родные сестры, и завели какую-то светскую беседу о том, как прошел перелет и как хорошо они обе выглядят.

Малдер поприветствовал Джона и Скиннера, потом его сменила Дана, потом Малдера обняла Моника… И наконец, покончив с объятиями и приветствиями, все одновременно замолкли.

Дана огляделась.

— Где же он? — спросила она тихо.

Мэгги выглянула в коридор и позвала мальчика:

— Уильям? Выходи, они не кусаются.

Медленно, словно нехотя Уильям сделал шаг вперед, но остановился в дверях.

Дана, а вслед за ней и Малдер двинулись было ему навстречу, но потом все трое замерли на полпути.

И просто смотрели друг на друга.

Дана сразу же приметила рыжие волосы и голубые глаза, точь-в-точь, как у нее самой, а Малдер — свои черты лица. Никто не знал, что сказать. Казалось нелепым здороваться и представляться: все друг друга знали, и никакой нужды в этом не было. По пути сюда Дана сто раз прокрутила про себя будущую речь, но все слова сейчас казались ей невероятно глупыми. Что можно сказать ребенку, который одновременно и твой, и не твой?

Ее сына вырастили другие люди. Она для него незнакомка, а не мать. Он нашел своих родителей убитыми, за ним гонялись суперсолдаты, и через три дня весь его мир рухнул окончательно. Да уж, недалеко ты ушел от своих родителей, подумала Скалли. Вот только именно от такой жизни она и пыталась его уберечь.

Винил ли он ее, их обоих в том, что его отдали? Винил ли их в том, что с ним произошло? Винил ли он себя?

Господи, какой красивый мальчик. Скалли нерешительно улыбнулась. «Это мой сын, — подумала она, — мой малыш, сын Малдера. Как он вырос!»

Малдер думал примерно о том же самом. «Мой сын, сын Даны. Неужели он и правда наш? Так похож на нас обоих. Понравимся ли мы ему? А что, если нет?»

Уильям пытался как-то упорядочить свои мысли, но они отказывались ему подчиняться. И он понимал, что родители чувствуют себя точно так же.

Дана взяла себя в руки. Не стоять же так всю ночь, в самом деле. Она медленно сделала несколько шагов и, присев, жестом подозвала к себе мальчика. Уильям медленно подошел ближе. Вот он, этот момент — он всего в метре от родной матери. Той самой женщины, которая гонялась за чудовищами в «Копах», которая сражалась с пришельцами и раком, которая родила его и отдала Бобу и Нэнси, чтобы защитить. Он ощущал, что сердцем она отчаянно стремится к нему, но в то же время не знает, как выразить свои чувства.

И вдруг его мать улыбнулась и сказала: