Ищи меня в отражениях

— Наденька, милая, позволь тебя просветить и, так сказать, по-отечески предостеречь. Ведь Тимофей, он еще тот фрукт! Ничего хорошего от него не будет. Он ведь у нас что, он не человек, Наденька. А волк свинье не товарищ, знаешь ли. Ты и сама видишь, мир гораздо сложнее, чем мы привыкли думать. Милая, ведь ты уже не удивляешься, что особенная? — снисходительным тоном поинтересовался Брежнев. — Таких, как ты, называют “зеркала”. Очень способные люди, умницы! А таких, как он, — он ткнул в мою сторону, — называют вампирами. Но Тимофей у нас не из простых. Он не какой-то там вампир страха, которых у нас, как собак нерезаных. Он — редкая птица в этих широтах, да и не только в этих, по правде сказать. Тимофей — “инкуб”. Иными словами, “вампир любви”. Слышала о таких? О них много всего известно еще с древних времен. Много не самого лестного, и в основном, правда… Для таких, как он, очаровать — это дело плевое.

Я видел, как меняется выражение Надиного лица. Она начинала понимать.

— Инкубы, они ведь питаются?.. — спросила Надя растерянно, обращаясь уже ко мне.

— Любовью, Наденька! Они питаются энергией любви, — радостно воскликнул Брежнев. — Они иссушают своих жертв. Забирают у влюбленного в них человека все жизненные силы. А жертвы их — наивные милые девочки, вот как ты.

— Заткнись! — закричал, не выдержав, я. — Заткнись и убирайся! Надя, послушай…

— Ты убивал людей?.. — спросила она бесцветным голосом.

— Нет!

— А твои родители, они тебя любили и…

— Нет!.. Да… Но я бы никогда…

Она судорожно провела рукой по лицу.

— Это все? — спросила Надя холодно.

— Еще одно условие, дорогая. Ты, конечно же, понимаешь, все наши совместные дела — большая тайна. Никто, повторяю, никто не должен тебя видеть…

— Ясно, — сказала она и тут же исчезла.

Я в отчаянии повалился на кровать и закрыл голову подушкой.

— Тимка, не стоит так…

— Если ты не свалишь сейчас же, разобью чертов ящик, — прошипел я.

Телевизор отключился, а еще через секунду погас свет в камере. Я остался один на один со своим отчаянием.

Узкое окошко внизу двери со скрипом приоткрылось, пропуская в камеру пучок тусклого света. На полу возник поднос с едой, и все опять погрузилось в непроглядную темноту. О еде не хотелось даже думать. Я сполз на пол и наощупь отыскал кружку. Поднес ее ко рту и выпил все залпом.

Утолив жажду, я попытался в очередной раз прокрутить все, что произошло со мной и Надей с самого начала похищения.

Фургон, тип у дверей в палату, Брежнев… Нет, сначала был тип у дверей, а потом фургон с Брежневым. Что-то опять не то…

Мысли путались. Я стряхнулся, пытаясь сосредоточиться. В голове все поплыло. Я подумал, что у чая был какой-то странный вкус, и с этой мыслью вырубился.

Глава 31

Я проснулся на полу, стуча зубами от холода. Голова гудела, и каждое движение отдавалось острой болью. Как давно я в последний раз пополнял запасы энергии? Кажется, еще в больнице, когда пришел помочь Наде. А потом меня похитили прямо с трамвайной остановки. Когда это было? Я уже не мог вспомнить. Время размазалось, как капля жира по стеклу.

Надя… Вот так все само собой и решилось. А я боялся, что мы не сможем расстаться. В какой-то момент начало казаться, что мы намертво приклеились друг к другу. И отодрать нас уже невозможно, только с мясом. Но все-таки это произошло.

Вера в чудесное будущее капля за каплей покидала меня. А была ли эта вера, была ли надежда? Теперь я помнил только сомнения.

Что же, пусть так и будет. Надя решила, что ее чувства — всего лишь очарование вампира. Пускай… А ведь я даже не пытался ей понравиться. Я сам попал в ловушку, думая, что уж мне-то путь туда заказан.

Поднявшись с пола, я шагнул к кровати. Неожиданно включили свет, и одновременно зашипел телевизор. Морда Брежнева смотрела в упор.

— Ну что, выспался, дорогой? Сегодня мы не дадим тебе скучать. Отправляемся на дело! — сообщил он с воодушевлением. — Мы приготовили кое-какие вещички, переодевайся.

Я огляделся и обнаружил на полу возле двери стопку одежды и обувь. Никто не позаботился оторвать ярлыки с ценниками.

— Все новое, фирменное. Как видишь, не поскупились.

Особого энтузиазма по этому поводу я не испытывал.

— Да, умойся как следует. А то выглядишь непрезентабельно.

Я поплелся к умывальнику. Вода из крана бежала чуть теплая. Мыла и полотенца мне не дали, так что пришлось кое-как умыться, сполоснуть подмышки и утереться грязной рубахой.

Брежнев молча наблюдал. Когда я закончил, он промычал:

— Ладно, и так сойдет. Уверен, когда увидишь объект, сориентируешься и будешь выглядеть как конфетка в блестящем фантике.