Ищи меня в отражениях

Внутри было как всегда. Надя лежала на кровати. Ее щеки были слегка розовыми. Одеяло на груди ровно поднималось и опускалось. Я прикоснулся к ее руке, все такой же безвольной, но теплой.

Из коридора послышались громкие голоса:

— Стас, они разобьют зеркало!

— Ты не можешь знать, не придумывай. Зачем им разбивать зеркало? Они бы его здесь разбили и ушли.

— Боже, она еще ребенок! Чего они хотят? Что она может?

— Уроды! Знать бы кто…

— Ты должен, ты обязан найти! — Настя почти кричала.

— Успокойся! Настя, хватит, возьми себя в руки, наконец! Так мы ей не поможем.

Я вдруг почувствовал себя бесконечно уставшим. Я не понимал, что происходит, но стало абсолютно все равно. Надоело разгадывать эти нелепые загадки. Достаточно тех тайн, что самому приходится хранить. Мне только четырнадцать, и я просто хочу быть ребенком! Обычным ребенком… Зачем все это? Мне не нужны проблемы, запутанные истории, несчастные девчонки!

Я выскочил из палаты и, не прощаясь с родителями Нади, уверенно зашагал к лестнице. Заметив в углу коридора мусорное ведро, я с силой зашвырнул туда карманное зеркало, с которым не расставался последние несколько дней. Оно звонко брякнуло, разлетаясь вдребезги.

Глава 17

Тяжелое небо уныло висело над городом. С утра потеплело, и я вдохнул полной грудью влажный тягучий воздух.

Решил, в Никитском сейчас делать нечего. Ребята что-то говорили про елку и ледовый городок с огромной горкой в центре города. Почему бы не пойти туда? Все равно заняться нечем. А там, в толпе, наверняка найдутся влюбленные парочки, и будет чем подкрепиться. Может и с горки прокачусь. Надо только раздобыть санки.

Я свернул в сторону Большого проспекта. Навстречу бежали витрины, украшенные цветными гирляндами и снежинками из салфеток.

Настоящие санки на дороге не валяются, но сгодилась бы любая картонка или кусок фанеры. Я огляделся в поисках достойной альтернативы. Ничего подходящего не нашлось.

Не попытать ли счастья в продуктовом магазине на углу?

Мне повезло. Несмотря на праздничный день, магазин работал. У входа образовался небольшой затор. Кто-то жаловался, что у нас все не как у нормальных людей, а кто-то смеялся, стараясь протиснуться между идущими навстречу. Слышались поздравления с новым годом. Меховые шубы терлись друг о друга, то и дело глухо потрескивая разрядами электричества.

Я прошмыгнул внутрь. Лицо обдало потоком прелого воздуха с запахом несвежих овощей. Я сунул шапку подмышку и направился к отделу с фруктами. За прилавком грузная дама в накрахмаленном колпаке и синем, давно нестиранном халате выкладывала на витрину яблоки.

— Здрасьте! А у вас коробки пустые есть? — спросил я как можно более дружелюбно. Я почувствовал, как начал меняться. Глаза залучились, а щеки порозовели. Дама обратила ко мне недобрый взгляд, но тут же подобрела.

— Ах ты, мой пряничек! И все-то вы ходите со своими коробками, туда-сюда, — проворчала она добродушно. — В детском магазине ледянки продаются, шел бы туда.

— Тетенька, у меня денег нет.

— Ну, так у родителей попроси. Что, на ледянки тебе не наскребут?

Вместо ответа я улыбнулся шире и захлопал ресницами, которые за эту минуту выросли на полсантиметра.

— Эх, и что с вами делать! Сейчас посмотрю на складе, — длинный колпак поплыл вглубь прилавка. — Нина, коробки картонные еще есть?

Из двери склада послышалось злобное:

— Эти дети уже достали! Сколько можно, фрукты некуда складывать. Пускай отваливают!

Я поёжился.

— А сейчас мы апельсины пересыпем, и будет тебе коробка, — сказала продавщица тихо, словно партизан, готовящий диверсию. — Ну вот, держи.

— Спасибо, тетенька! — и я побежал к выходу, держа трофей подмышкой.

На улице разогнул края коробки, оторвал все лишнее и кинул в урну у входа. Ледянки были готовы, и я понесся через дорогу на площадь к ледовому городку.

Ёлка на площади украшали большими шары, в которых отражались разноцветные огни гирлянды. Рядом возвышались две ледяные скульптуры: Дед Мороз в красном кафтане с посохом в руках, и немного поменьше — Снегурочка в голубом наряде с желтыми проплешинами внизу. Народу вокруг уйма. И дети, и взрослые сновали туда-сюда, находя себе развлечения по вкусу. Не успел оглядеться и принюхаться, как услышал знакомый голос.

— Тимка! Тимофей! — навстречу шел Сашка в компании незнакомых ребят примерно моего возраста.

— Воробей, и ты тут! — обрадовался я.

— А где мне еще быть в такую теплынь первого января, — Сашка излучал чистую радость. — О, у тебя тоже детство в одном месте заиграло? — он кивнул на кусок картона у меня подмышкой.

— Ну да… решил вот прокатиться пару раз.

Я уже был готов выкинуть картонку и провалиться со стыда.

— А правда, идемте кататься! — неожиданно предложил Сашка.

Ребята одобрительно зашумели, и мы помчались на ледяную гору распугивать мелюзгу.

Вокруг все галдело, визжало, смеялось и кричало. Каждый пробегающий мимо ребенок был сгустком позитивной энергии. Каждый кусочек снега окутан чистой радостью. У меня закружилась голова.