Исчезающие девушки

Трое парней, может быть немного младше меня, стоят перед «Бумерангом», тушат бенгальские огни прямо о тротуар и бросают петарды с такой силой, что они могут взлететь в облаке газа. Фейерверк начинается. Как только я прохожу в ворота «ФанЛэнд», огромный поток золотых искр взмывает в небо, таща за собой длинные щупальца, словно морское чудовище поднимается к небесам. Следующий залп был голубым, потом красным, но коротким, частыми вспышками, как маленькие разноцветные кулаки.

Дара должна быть здесь. Она должна была прийти.

Я протискиваюсь сквозь толпу, которая заполняет «Зеленую Аллею», выстраиваясь в очередь, чтобы попробовать закинуть мяч в корзину или попробовать свои силы с молотом. Всё вокруг в огнях и вспышках света, повсюду раздаются звонки, означающие начало или окончание игры. Дети, кричащие от радости или разочарования. Небо горит зеленым, фиолетовым или поразительно голубым, словно фейерверк достиг такой высоты, что чудесным образом превратился в пепел на облаках. Интересно, как они определяют на какую высоту его надо запускать.

Я поворачиваю к «Вратам Ада», — они тоже освещены вспышками, а верхушка блестит, как новогодняя елка. Газоны переполнены семьями с покрывалами для пикника. Я обхожу карусель, когда кто-то обхватывает меня рукой за шею. Я оборачиваюсь, думая, что это Дара, и испытываю разочарование, когда вижу Элис, смеющуюся и растрёпанную, её волосы выбились из косы. Я сразу же понимаю, что она немного выпила.

— Мы сделали это! — Говорит она, поднимая руки, словно пытаясь обнять небо, аттракционы и все вокруг.

Я вспоминаю, как она говорила, что хочет умереть на вершине «Колеса обозрения».

— Куда ты идешь?

— Мне кое-что нужно, — отвечаю я.

Элис сменила свою рабочую футболку; теперь она одета только в топ от купальника, который открывает еще две тату, — концы крыльев выглядывают из-под завязок. Я никогда прежде не видела её без униформы, и сейчас она выглядела почти незнакомой.

— Выпей немного, — говорит она, как будто поняла, что я имела в виду, потом протягивает мне фляжку из заднего кармана. — Ты выглядишь так, будто тебе это необходимо.

— Что это? — Открываю бутылку и принюхиваюсь.

Элис смеется, когда на моем лице появляется гримаса.

— Джем-о. Джеймсон. Давай, — настаивает она, подталкивая меня локтём. — Сделай глоток. «ФанЛэнд» сегодня празднует! И на вкус это не так плохо, клянусь.

Я делаю глоток, не потому что «ФанЛэнду» семьдесят пять лет, а потому что она права — мне нужно это. А затем немедленно начинаю кашлять, словно проглотила жидкость для зажигалок.

— Это отвратительно, — выдавливаю я.

— Поблагодаришь меня позже, — отвечает она, поглаживая меня по спине.

Она права, — почти сразу тепло разливается от моего желудка к грудной клетке, оседая где-то за моими ключицами, будто смех, который я пытаюсь удержать.

— Хочешь пойти посмотреть с холма? — Предлагает она. — Оттуда самый лучший вид. Даже Роджер притащился, — она понижает голос, — Мы по очереди навещаем технический сарай.

— Я скоро буду, — уклоняюсь я.

Внезапно все безумство того, что я собираюсь сделать — что мы с Дарой собираемся сделать — обрушивается на меня. Делаю еще один глоток «Джеймсона» прежде чем вернуть фляжку Элис.

— Идем сейчас, — настаивает она. — Ты не найдешь нас.

— Скоро, — повторяю я. — Обещаю.

Она пожимает плечами и убегает по дорожке.

— За тебя, — кричит она и высоко поднимает фляжку, что мгновенно находит цветное отражение в небе, — на этот раз залп ослепляет розовыми угольками. — С юбилейной вечеринкой!

Я поднимаю воображаемый стакан и наблюдаю, как девушка сливается тенью с остальной толпой. Потом кратчайшим путем пробираюсь через ту часть леса, что изолировала «Врата Ада», — эта часть парка была когда-то запланирована как тропические экзотические заросли. Если сойти с дорожки, то чувствуешь себя так, словно вступил в другой мир. В отличие от других дико заросших участков, этому было позволено расти особенно буйно, поэтому мне приходилось убирать со своего пути лианы и подныривать под толстые широкие листья пальметты, которые шлепали по мне, как руки, когда я проходила мимо них.

Почти мгновенно все звуки стали звучать приглушенно, как через тонкий слой воды; мошки и сверчки жужжали из невидимых мест, и я чувствовала прикосновения к своим рукам тоненьких мохнатых крылышек мотыльков. Я проталкивалась через заросли, немного спотыкаясь в темноте, не сводя глаз с мерцающих «Врат Ада». Где-то далеко слышался гул музыки и шум толпы, — финал празднества. Вдруг в небе появилось лоскутное одеяло всех цветов, цветов без названия: голубо-зелено-розовое и оранжево-фиолетово-золотое, — будто фейерверк стал гуще и быстрее. С левой стороны раздался шелест и приглушенный смех. Обернувшись, я вижу парня, подтягивающего штаны, и девушку, со смехом тянувшую его за руку. Я замираю, испугавшись, что они могут подумать, будто я шпионю за ними, и двинулась дальше только тогда, когда осталась одна.