Исчезающие девушки

Аарон улыбнулся и провел губами от моей шеи к подбородку.

— Думаю, это самые горячие слова в английском языке.

Что-то жесткое и неприятное врезалось мне в поясницу, вероятно, этикетка диванной подушки. Я проигнорировала это, пытаясь вернуться в нужное настроение, что бы это ни означало. Никогда не понимала этой фразы: «сексуальное настроение». Звучит, будто настроение зависит от твоего выбора, например, какие брюки надеть. Мы с Дарой однажды решили, что «сексуальное настроение» — это обтягивающий кожаный комбинезон. Но, в большинстве таких случаев, я чувствую себя как в растянутых спортивных штанах. И когда Аарон перемещает свой вес, раздвигая коленом мои ноги, я вскрикиваю.

— Что? — Он садится и немедленно извиняется. — Прости. Я сделал тебе больно?

— Нет.

Теперь я начинаю стесняться и отодвигаюсь назад, инстинктивно прикрыв грудь рукой.

— Прости. Что-то впилось мне в спину. Ничего страшного.

Аарон улыбается. Его волосы, черные и шелковистые, отросли, — он откидывает их с глаз.

— Не прикрывайся. — Говорит он, слегка отстраняя мою руку от груди. — Ты прекрасна.

— Ты мне льстишь, — отвечаю я.

Аарон красавец: мне нравится, какой он высокий и какой маленькой я чувствую себя рядом с ним; нравится, как занятия баскетболом натренировали его плечи и руки; нравится цвет его кожи, кремово-золотистый, как свет, проходящий сквозь осенние листья; нравятся его глаза и отросшие шелковистые прямые волосы. Мне нравятся только отдельные моменты, деления на компасе, точки диаграммы. Но когда всё сходится в общую картину любви к нему, я не могу его воспринимать. Или не хочу. Не знаю, почему, и важно ли это.

Аарон обнимает меня за талию, отклоняется назад и одновременно сажает меня к себе на колени, так что я оказываюсь сверху. Потом он снова целует, тщательно исследуя мой рот языком, его руки медленно проходятся вдоль моей спины. Он дотрагивается до меня так, как он делает всегда: с настороженным оптимизмом, словно я зверек, который может отпрыгнуть из-за его неосторожных движений. Я пытаюсь расслабиться, пытаюсь освободить свой разум от глупых картинок и мыслей, но внезапно оказывается, что все, на чем я могу сосредоточиться — это телевизор, все еще включенный, и по которому идут старые выпуски шоу покупок в каком-то известном продуктовом магазине. Поэтому отстраняюсь на секунду, и Аарон позволяет заметить свое расстройство.

— Прости. Просто я не уверена, что смогу это сделать под саундтрек к «Цене покупки».

Парень тянется к пульту, который лежит на полу рядом с нашими рубашками.

— Хочешь переключить?

— Нет. — Я начинаю слезать с него. — Точнее, я просто не уверена, что смогу сделать это. Прямо сейчас.

Он хватает меня за ремень и улыбается, но его глаза темнее, чем обычно, да и дышит он тяжелее, но не от раздражения.

— Давай, Ники, — шепчет он, — Мы никогда не бываем одни.

— Что ты имеешь в виду? Мы всегда одни.

Аарон откидывает с глаз волосы и приподнимается на локтях.

— Не совсем. Не так, как сейчас. У меня такое чувство, что ты все время бежишь от меня. — Он кладет руку мне на талию и ложиться обратно, потянув за собой.

— Чего ты хочешь? — Выпаливаю я, прежде чем могу себя остановить; он колеблется, его губы отодвигаются от моих, и сам он отодвигается, чтобы посмотреть на меня.

— Знаешь, все думают, что мы с тобой спим с Ночи Основателей, — произносит он.

Сердце в моей груди начинается биться, как у кролика.

— И?

— И… — он снова целует мою шею, медленно перемещаясь к уху, — Если все уже и так думают…

— Ты не можешь говорить об этом всерьез.

На этот раз я встаю с его коленей. Он тяжело вздыхает.

— Только на четверть, — говорит он, приподнимаясь с дивана так, чтобы сесть, скрестив ноги.

Аарон упирается локтем одной руки в колено, а вторую руку кладет мне на бедро.

— Ты до сих пор не сказала мне, что произошло с тобой в Ночь Основателей. — Он по-прежнему улыбается, но глаза улыбку уже не излучают. — Мистическое исчезновение подружки.

Его рука движется по моему бедру, он дразнит меня, пытаясь превратить все в шутку и вернуть меня в нужное настроение.

— Волшебная исчезающая девушка…

— Я не могу сделать это.

Даже не представляла, что смогу произнести эти слова, до того, как они вырвались из меня, но инстинктивно я испытала облегчение. Словно все это время тащила что-то тяжелое у себя внутри, а теперь тяжесть исчезла, отступила, испарилась.

Аарон вздыхает и убирает руку.

— Все в порядке. Мы можем просто посмотреть телек.

— Нет. — Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох, думая о руках Аарона, его улыбке, о том, как он выглядит на баскетбольной площадке: неуловимый, загорелый и прекрасный. — Я имею в виду, я не могу. Ты и я. Это никогда не случится вновь.

Аарон откидывается назад, будто я ударила его.

— Что? — Он начинает качать головой. — Нет, ни за что.

— Да.

Теперь, когда ужасные переживания позади, мой живот скручивает от чувства вины и сожаления. Что, черт возьми, со мной не так.

— Мне жаль.

— Почему?