Ирландский спаситель (ЛП)

Когда я заканчиваю есть, Александр раскладывает что-то на кровати, и я моргаю, глядя на это, не в силах полностью поверить в то, что вижу поначалу.

Это одежда, но не совсем. Это наряд горничной, и моя первая реакция, мое резко колотящие сердце, когда я отступаю назад. Ну вот, думаю я, и мой пульс учащается. Это его фетиш. Он собирается втиснуть меня в наряд горничной и взять меня…как именно? Протирая люстры, пока он трахает меня? Но потом я смотрю на это более внимательно, и это становится каким-то образом еще более запутанным. Это совсем не наряд горничной в сексуальном смысле. На самом деле, насколько я могу судить, это очень исторически достоверный наряд горничной в викторианском стиле, который, хотя, возможно, и привлекает определенную группу мужчин… возможно, тех кто работает в офисе со стажем, не совсем фетишистская одежда.

Он действительно хочет, чтобы я просто убиралась в его квартире?

Я думаю, если он не заплатил за меня много, может быть, ему просто нужна была горничная. Это было бы не самой диковинной вещью, если бы он увидел девушку в плохой ситуации и заплатил за нее, чтобы она могла работать у него дома. Как спасенный щенок. Однако мне трудно поверить, что он настолько альтруистичен. И это не объясняет некоторые другие вещи, например, то, как он называет меня куколкой и обращается ко мне по-французски, или как он расчесывает мне волосы и смотрит, как я сплю. Не говоря уже о том, что, во-первых, немного странно одевать меня в костюм для уборки дома.

— Вот, — Александр протягивает пару туфель на плоской подошве, прерывая ход моих мыслей. — Я подумал, что, если ты будешь на ногах, через некоторое время они могут пострадать. Пожалуйста, сиди, когда тебе нужно, но пока это может помочь.

Я удивленно моргаю, глядя на него, когда беру туфли. Мне требуется мгновение, чтобы понять, чем они отличаются, но я понимаю, что в них какая-то толстая специальная стелька, которая должна смягчать мои ступни. Я все равно не смогу оставаться на них в течение длительных периодов времени, но ходить совсем не будет больно.

— Спасибо, — говорю я, поднимая взгляд. — Эм… что конкретно ты хочешь, чтобы я делала?

Александр пожимает плечами.

— Просто убирайся, пока меня не будет. Я покажу тебе все, как только ты оденешься. Вытирай пыль, пылесось, мой полы, что-то в этом роде. Ничего слишком напряженного, и, пожалуйста, как я уже сказал, отдыхай, когда почувствуешь необходимость.

Он жестом показывает мне встать, и я встаю, снова чувствуя легкое головокружение, как будто я во сне. Не похоже, что это имеет смысл. Я слишком ошеломлена, чтобы протестовать, когда Александр начинает расстегивать пуговицы на моей пижаме. И снова, он не прикасается ко мне неподобающим образом. Он раздевает меня, как манекен в витрине магазина… или куклу, аккуратно откладывает шелковую пижаму в сторону на кровати и тянется за униформой горничной.

Я интуитивно осознаю, что я голая, когда он отходит от меня. Не просто частично обнаженная, а полностью обнаженная, от пальцев ног до макушки головы. Алексей потребовал, чтобы я побрилась наголо, как он приказал остальным перед вечеринкой, но щетина начинает отрастать снова, и мне интересно, захочет ли Александр, чтобы я побрилась. Кажется, он не проявляет ко мне никакого сексуального интереса, но все же…

Я тяжело сглатываю, когда он поднимает пару черных атласных трусиков с оборками на талии, которые, кажется, подходят к униформе горничной, и он заставляет меня надеть их, натягивая на мои бедра. Это так же прозаично, как и все остальное, и он делает то же самое с униформой горничной, позволяя мне надеть ее, затем застегивает на спине, завязывает фартук, а затем тянется за щеткой для волос с серебряной оправой на туалетном столике. Александр проводит ей по моим волосам, прежде чем аккуратно собрать волосы в пучок и закрепить на макушке чепец горничной, в последнюю очередь ставя туфли на пол, чтобы я могла в них влезть.

Когда я смотрюсь в зеркало, я не выгляжу сексуально. Думаю, я выгляжу достаточно привлекательно, если вам нравятся очень бледные, слишком худые блондинки в исторической одежде. Тем не менее, я выгляжу так, как будто отправляюсь на какую-то реконструкцию или, может быть, общественную игру. Возможно, в Крусибл.

Я определенно не выгляжу как нечто, отдаленно напоминающее чей-либо фетиш, что должно быть облегчением. И это, в некотором смысле, так и есть. У меня была бы настоящая, нарастающая паническая атака, если бы Александр надел на меня нижнее белье с намерением заставить меня трахнуться с ним. Как бы то ни было, трудно подавить нарастающее чувство паники, потому что это все еще не имеет смысла.

И все это блядь по-прежнему очень странно.

Александр машет мне в сторону двери, открывая ее для меня.

— Сначала дамы, — вежливо говорит он, следуя за мной, когда я выхожу в холл и впервые осматриваю остальную часть квартиры.