Ирландская колдунья

— Черт побери, Фиона, почему ты не желаешь меня слушать?

— Ах вот как, теперь уже я не желаю тебя слушать? Ну что ж, тогда скажи мне… ты прекратишь строительство бастиона, если я скажу, что это заповедная земля?

— Нет! — Неужели она только об этом и думала? Неужели стала целоваться с ним в надежде смягчить его, притупить его бдительность? Ах, как обидно было об этом думать! — Без бастиона не обойтись. И не только из-за возможного нападения с моря. Я выполняю приказ короля. — В низком голосе Реймонда зазвучала сталь. — Я не могу его нарушить.

— Это — твое право. Но если ты действительно желаешь мира этой земле, то рано или поздно тебе придется идти на уступки.

— Ах, провалиться мне на этом месте! — Он с яростью рванул себя за волосы. — И как у тебя язык повернулся говорить об этом сейчас?

— Потому что я знаю, к чему привел бы еще один поцелуй! — прошептала Фиона, и серые глаза Реймонда сверкнули, говоря о том, что он все понял. — Потому что я больше не пойду на предательство ради собственной прихоти. — И чародейка сурово добавила: — Однажды я уже пошла на это ради мужчины — и поплатилась сполна!

Реймонду до безумия хотелось знать, кто же этот ублюдок, из-за которого Фиона утратила веру во всех мужчин. Она не верила даже Реймонду и боялась того чувства, что возникло между ними.

— И тебе хватит духу позабыть о том, что сейчас было?

— Да. Я должна это сделать. Оставить все в этой пещере. Так же, как и ты.

— По-твоему, у меня такая короткая память?

— Судя по тому, что ты отказываешься видеть меня такой, какая я есть, и замечаешь лишь то, что тебя устраивает, — да. Я не девчонка на побегушках, готовая выполнить любую прихоть мужчины. Я не шлюха. Я ведьма, Реймонд де Клер. И никогда не забывай об этом. — Голос Фионы зазвенел от боли и горечи. — Потому что я никогда не забуду, что твоя ненависть ко мне слабеет только тогда, когда ты идешь на поводу у своей животной страсти.

Чародейка резко отвернулась, прошла к костру и устроилась на своем месте, делая вид, что собирается снова заснуть.

Самсон осторожно пробирался по крутой тропинке, огибавшей горный кряж, а Реймонд то и дело оборачивался на Фиону. На ее неподвижном лице не осталось ни малейших признаков той страстной, податливой женщины, которую он держал в объятиях всего несколько часов назад. В какой-то момент он снова готов был заподозрить Фиону в двуличии. Но тут же понял, что эта женщина не станет торговать собой ради того, чтобы заставить Реймонда перенести злополучный бастион на другое место.

Внезапно чародейка подъехала к Конналу и поцеловала его в щеку, сказав:

— Побереги себя, Коннал!

— Ты уезжаешь? — Ломкий мальчишеский басок предательски дрогнул от искреннего сожаления. Де Клер развернул коня и моментально оказался возле них. — Останься! — Коннал оглянулся на Реймонда. — Милорд! Скажите, чтобы она ехала с нами до самого замка!

Реймонд окинул взглядом неподвижную фигуру, словно закутанную в невидимый плащ отчуждения.

— Он прав, Фиона. Так будет безопаснее. В округе слишком неспокойно, и одинокая женщина…

— Мне никто не посмеет причинить вреда, де Клер. — Она гордо ответила на его взгляд. — Я не нуждаюсь в твоей защите!

Он сурово прищурился. Неужели это та самая женщина, что таяла под его ласками?

— Я отправляюсь туда, где мне давно следует быть! — Фиона махнула рукой куда-то вбок и добавила: — Твои люди находятся вон на том холме, у развалин старой крепости.

Седельная кожа жалобно скрипнула под его весом, когда Реймонд посмотрел назад, на указанный холм. Но сколько он ни всматривался, так и не смог заметить ни малейших признаков присутствия людей. Когда же де Клер обернулся, Фиона оказалась уже на полпути к лесу. Темно-синяя накидка развевалась у нее на плечах, словно королевская мантия. Его сердце сжалось так тоскливо, как будто солнце внезапно покинуло небосвод.

— По-моему, она слышала вчера наш разговор, — виновато признался Коннал.

— Не исключено.

— Вы обратили внимание, что она за все утро ни разу не улыбнулась?

Реймонд не только заметил это, но и знал, что было причиной ее мрачного настроения. Он и сам дивился тому, как можно было испытывать такой восторг, держа ее в объятиях, а наутро проснуться с ощущением того, что он предал светлую память о своей матери. И все же де Клеру по-прежнему не давал покоя проклятый вопрос: кто был тот человек, ради которого Фиона пошла на предательство? Где он сейчас и любит ли она его до сих пор?

Реймонд въехал в ворота и окинул изумленным взором переполненный людьми внешний двор. Его воины и ирландцы, занятые на ремонте укреплений, едва ли составляли третью часть этой толпы. Они с Конналом спешились — точно так же, как и рыцари, въехавшие в замок следом за ними, — но все еще стояли на месте, не зная, как пройти к конюшне.

Женщины. Это они заполонили все свободное пространство.

— Милорд, — растерянно пробормотал Коннал, обводя их затравленным взглядом. — Откуда они здесь взялись?

— Сдается мне, я знаю откуда.

— Невесты! — воскликнул Коннал, тоже осененный этой догадкой.