Ириска и Спящая Каракатица

А «Полоумный Архитектор» уверенно и очень быстро шёл на огромного врага, превосходящего его и размерами, и вооружением.

Корабли стремительно сближались.

– Играть тревогу? – едва слышно спросил Дорро Эскотт.

– Нет, – качнул головой Муне. – Незачем.

– Почему?

– Потому что, если колдовство не действует, нас ничто не спасёт.

А на тонких и бледных губах Уне заиграла лёгкая усмешка, как будто слепец смеялся над окружающими, неспособными увидеть то же, что и он.

– Они приближаются, – клацнул зубами гном.

Угрюмый Гейл не боялся показаться трусом: сейчас на «Полоумном Архитекторе» тряслись от страха все, абсолютно все, за исключением Двойного Грога.

– Без паники! – провозгласил капитан, поднимая правую руку. – Не кричите, а главное – ничего не бойтесь. Просто наблюдайте!

Легко сказать – просто!

Через две-три минуты линейный корабль подойдёт к пиратскому фрегату на пушечный выстрел, а поскольку орудий у него, даже с одного борта, гораздо больше, чем на всём «Архитекторе», исход боя был для разбойников абсолютно ясен. Кто-то из пиратов стал ругаться, кто-то – молиться, кто-то плакать. Многие смотрели на Уне-Муне, а тот лишь улыбался и повторял:

– Ничего не бойтесь!

Поздно бояться – корабли оказались в кабельтове[7] друг от друга. Пираты задрожали. Кто-то закричал, но…

Но ничего не произошло.

Тревога на гигантском стопушечном корабле не заиграла, его наблюдатели смотрели сквозь фрегат, не видя его, а притихшие разбойники с изумлением разглядели на огромной палубе сторожевика беспечно болтающих офицеров.

Охотники проплывали совсем рядом, но не видели добычу.

– Невероятно, – выдохнул Эскотт, который готовился к последней в жизни схватке. – Что случилось?

– Магия, – с облегчением хихикнул Гейл. И приподнял треуголку, салютуя командиру корабля: – Прекрасный ход, капитан.

И вся разбойничья команда принялась радостно вопить и приплясывать на верхней палубе.

– Эй, Грог, ты стал колдуном?! – кричали обрадованные пираты.

– Ты всегда будешь делать нас невидимыми?

– Ха-ха-ха!

– Да здравствует капитан!

– Гип-гип ура!

Убедившись, что им ничего не грозит, разбойники развеселились, принялись хохотать, а многие кричали ничего не подозревающим морякам с линейного корабля обидные слова.

Легко быть храбрым, зная, что тебе не ответят.

– Он уходит!

– Уходит!

– Сторожевик уходит!

«Полоумный Архитектор» благополучно разминулся с гигантским линейным кораблём, и теперь тот удалялся, показывая джентльменам удачи высокую корму и паруса бизань-мачты[8]. Удалялся, так и не узнав, что мимо него дерзко проскользнул самый знаменитый пират южных морей.

– Ура капитану!

– Двойной грог всем!

– Наш Грог лучший!

– Гип-гип-ура!

Сторожевой корабль скрылся за горизонтом, опасность миновала, однако капитан, к удивлению разбойников, остался сосредоточен и напряжён. Он снова поднял руку, призывая команду к тишине, и громко объявил:

– Ещё ничего не закончилось.

– Как так? – изумился Эскотт.

– Мы ведь прошли!

– Нас никто не заметил.

– Почему не закончилось? – нахмурился Угрюмый. – Разве мы не в море Беспощадности?

– Совершенно верно, – подтвердил Двойной Грог, разглядывая команду головой Муне. – Мы вошли в море Беспощадности, а теперь нам предстоит через него пройти. – Он расправил плечи и громко, чтобы услышали все собравшиеся на палубе разбойники, крикнул: – Меньше чем через час чары развеются, «Архитектор» станет видимым, и мы примем страшный бой.

– С кем? – опасливо поинтересовался кто-то из толпы пиратов.

– С обитателями моря Беспощадности! – в две головы расхохотался Уне-Муне. – С самыми кошмарными тварями Океана!

Глава V в которой Ириска и Ашуга приступают к учёбе, а Хиша ловит вора и влипает в неприятности

Хорошо всё-таки жить на острове, привольно раскинувшемся посреди бескрайнего тёплого Океана. Хорошо спать с распахнутыми настежь окнами, убаюканной мерным шелестом прибоя и чувствуя тонкий аромат соли. Хорошо выходить утром на балкон и счастливо улыбаться поднимающемуся солнцу. И радоваться наступлению нового дня, сулящего только хорошее.

И сна нет ни в одном глазу, хочется схватить сёрф и стремительно промчаться по улицам, площадям, мостам и лестницам, оказаться на пляже, пробежаться по белоснежному песку – просто так, смеясь, – и нырнуть в чистейшую на свете воду.

Вынырнуть, фыркнуть и снова засмеяться, перевернувшись на спину, поплыть от берега на глубину, нырнуть снова, увидеть черепаху и помахать ей рукой, предлагая порезвиться, а если она согласится – поплыть наперегонки, поражаясь тому, до чего уверенно чувствует себя в воде это внешне неуклюжее создание и как быстро плавает, ловко загребая передними лапами-ластами.

Потом попрощаться с черепахой, проводив её взглядом в бездонную морскую синеву, вернуться на берег, поваляться на тёплом песке, понаблюдать за плещущимися на мелководье рифовыми акулами, а потом…

– Ты опять за мной следишь? – нахмурилась вышедшая из воды девочка.

– Делать мне больше нечего, – притворно возмутился развалившийся на скамейке Хиша. – Я тоже люблю гулять по пляжу.

– Правда?