Читаем Иприт полностью

— Рабочих и колониальных народностей, — ответил Хольтен.

— Хольтен, я переслал формулы в Россию с Наташей. Там это пригодится в технике. Разочарование мучит меня. Мне кажется, что за Роберта нужно отомстить иначе. Я только профессор. Пускай русские делают с моими формулами, что хотят, а я пойду к Монду сводить свои старые счеты.

— Едем, господин, — ответил Хольтен печально. — Сердце белого горячо, но белый ошибается почти всегда. Вас ослепляет гордость, вы разбрасывали золото из гордости, воевали из гордости, отбивали жену у господина Монда из гордости и из гордости любили бедного Роберта. Но если бы вы знали правду… — тут негр прервал себя, боясь, что уже проговорился.

Но профессор Шульц не слышал. Он, немецкий профессор и член многих академий, старый корпорант корпорации «Веселый Веймар» думал о времени, когда и он, и Монд были молодые и носили корпорантские цвета.

<p>ГЛАВА 47</p><p>Об одном ЧУДЕ и о том, как Кюрре поехал собирать воедино свое стадо</p>

Началось дело с пустяков — с пожара.

Пожары происходят всюду, и их можно даже предсказывать наперед по статистическим данным.

Нельзя, к сожалению, только знать точно место и время пожара.

Вот почему к тому моменту, когда пожарная команда на автомобилях примчалась на вызов, верхние этажи небоскреба пылали, как сосна, зажженная ударом молнии.

Зато в нижних продолжалась мирная жизнь — торговали, считали и даже справляли свадьбы.

Официанты с шампанским, пробегая по коридорам, только пробовали стенки — не нагрелись ли.

Неторопливо и быстро установив машину перед горящим зданием, пожарные направили струи из шлангов на верх здания, как будто обросшего огненными перьями.

И тут началось.

Огненные перья выросли, посинели, закурчавились, фонтаном ударились в небо и вдруг пролились голубым огнем. Струи, направленные на огонь из машин, тоже горели.

Дом вспыхнул до основания, как спичечная коробка.

Если бы не находчивость брандмейстера, пустившего в дом несколько зарядов из скорострельной противопожарной пушки, то и от свадьбы, да и от самих пожарных, остались бы одни угли.

Но два-три выстрела опустошительными бомбами сбили пламя.

— Спирт, — сказал брандмейстер, нюхая воздух. — Джек, почему в насосе налит спирт вместо воды.

— Я попробую, мистер, — ответил пожарный, припадая к крану ртом — несколько секунд слышалось только бульканье.

— Спирт, — подтвердил наконец пожарный, отрываясь. — Но это из водопровода.

Но веселые песни и крики удивления, стоящие над Нью-Йорком, уже извещали всех, что вода в трубах внезапно обратилась в 90° спирт.

Здесь я должен сделать небольшое отступление в своем рассказе.

Рек все это время вел странную и вряд ли правильную жизнь.

Он объявил свою жену херувимом и требовал, чтобы она ходила в бриллиантовой короне.

Но дело было в демократической Америке, и советники Кюрре говорили ему, что не стоит возбуждать общественное мнение.

Кюрре был принят как равный в совет миллионеров и получил крупное количество нефтяных акций, которые сделали его не только богом, но и миллионером.

И здесь блестящая мысль осенила его голову.

Весь мир переживал тяжелый кризис в связи с полным обесцениванием золота.

И тогда Рек предложил новый выход — нефтяную валюту.

Все запасы нефти были сосредоточены в руках одного синдиката, который выпустил под залог ее специальные деньги.

Единицей в этой валюте являлось 10 литров чистой нефти.

Чрезвычайная дороговизна нефти, которая к этому времени почти иссякала во всем мире, делала эту новую валюту устойчивой.

Но у нефти был соперник — спирт.

Падающая добыча нефти уже не могла удовлетворить всю потребность автомобильных и авиационных двигателей.

В качестве топлива широко применяли спирт.

Спирт для двигателей, добываемый старым способом, был слишком дорог, но химия создала к этому времени десятки других способов: из ацетилена, перерабатываемого в присутствии ртутных солей, из отбросных щелоков, из газов коксовальных печей и из древесных опилок, предварительно обсахаренных действием серной кислоты.

Этот спирт был дешев, но Реку он не нравился, так как он обесценивал нефть.

И в одну ночь Рек приказал часть спирта выпустить в реку Гудзон, а остатками наполнить водопровод, чтобы чудо в Кане повторилось в американских размерах.

«Пейте, пока он с нами», — появилось во всех дневных газетах, и только пожарные, выехавшие на пожар за две минуты до выхода номера, не знали о том, что весь город широко снабжен спиртом.

И люди пили.

Одинокие пили тоже на своих кухнях.

Бездомные пили из городских фонтанов.

Город пил и бредил.

Нефтяная валюта поднималась.

Рек не пил спирта.

Даже хвост его слона подмывали только шампанским.

Печально сидел Рек среди своего гарема.

Все кинематографические артистки были здесь.

Они пели, плясали и плавали в большой прозрачной хрустальной чаше.

Но Рек был мрачен.

«Женщины, — думал он, — хороши только на экране. У меня сто жен — я не могу целовать их всех. Может быть, нанять помощника?»

Но Рек был ревнив.

— Акции подымаются, — произнес Морган, входя в зал.

— Не одними акциями жив человек, — ответил Кюрре.

Перейти на страницу:

Все книги серии ФанАрт

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза