Иов

И дело рук Своих так презираешь, лишь во всем виня,

Иова, своего раба, но нечестивых все же одобряешь.

И разве Твои очи видят то, что человек, а дни Твои

Как и у смертных, и лета, как мужа годы? Ведь знаешь,

Что не беззаконник я, но нет числа грехам моим

И губишь то, над чем трудились столько Твои руки

Из глины вылепил меня, и в прах вновь обращаешь?

Излил, как молоко, сгустил, как творог лишь от скуки?

Дал кожу мне, скрепил костями плоть и защищаешь

Мой дух, но кое что сокрыл Ты в сердце, так задумав:

Как согрешу, то выследишь и не отпустишь этот грех

И, если я виновен – горе мне, но если прав, то ниц упав,

Я головы не подниму от униженья и Твоих потех.

Ты гонишься за мной, как лев, играешь, как добычей

И собираешь обвинителей моих и гнев свой умножаешь.

И с каждым новым днем страданий счет лишь увеличен,

Зачем из чрева вывел Ты меня, коли теперь уничтожаешь.

О, лучше бы из лона сразу перенесся в гроб

И умер бы тогда, когда еще меня никто не знал.

Дни жизни так кратки, так отступи, чтоб смог

Утешится на миг, пред тем, как тьму познал.

XI

И вот заговорил последний друг Сафар, что из Наама

«На многословие твое разве нельзя найти ответ?

И человек многоречивый прав всегда иль речь упряма,

И пустословие твое заставит замолчать весь свет?

Неужто некому стыдить тебя, когда ты так глумишься?

Ты говоришь: «Сужденье верное мое и чист в очах Твоих»

Но, если бы Господь отверг уста свои, то не боишься

Что вдвое больше мог бы понести ты страшных бед других.

И если б тайны мудрости своей Господь тебе открыл,

То осознал, что часть грехов твоих забвению Он предал

И как постигнуть Всемогущего ты мог по своим бедам

Превыше Бог небес, и глубже ада, охлади свой пыл!

Своею мерою Он мерит и она длинней земли и шире моря,

Кого в оковы заключит, на суд, представив, тот уже виновен,

Поскольку видит беззаконие и лживость, кто с Ним спорит

Подобен дикому ослу, который так упрям и многословен.

Но если сердце ты откроешь и прострешь навстречу руки,

То Бог изгонит из него порок и будет дом твой чистым.

Как о воде протекшей вспоминать ты будешь свои муки,

В тот миг покинет стыд лицо и станет взгляд лучистым.

И будет, словно ясный полдень жизнь твоя

И безопасным станет сон, поскольку огражден

И появилась вновь надежда, и снова награжден,

И многие заискивать начнут, попав в твои края.

XII

И выслушав Сафара, отвечал Иов, помедлив:

«Да, подлинно наверно, люди только вы.

И мудрость с вами и умрет, но я не привередлив,

Хотя мой разум вашего не ниже, но, увы

Посмешищем я стал для близких и друзей,

Кто непорочен был и к Господу взывал

И на призыв Бог отвечал, стал всех грязней.

Смеется над бедой лишь тот, кто не бывал

Сам никогда в беде, но тихо у грабителей в шатрах,

Что раздражают Бога, как будто Он у них в руках,

Но у скота спроси – и он научит, у птиц небесных –

Возвестят, с землей поговори – совет даст честный.

Кто не признает руку Господа в земных твореньях?

Не ухо различает ли слова и не язык вкус пищи?

И разве мудрость появляется уже с рожденья?

Но лишь у Бога вся премудрость и она всех выше.

Что Он разрушит – не построишь вновь, кого заключит

Потеряет волю, удержит воды – не прольется дождь,

Отпустит их – затопят землю, и по делам своим получит

Обманутый и сам обманщик, убитый и, вонзивший нож.

Бог разума советников лишает, и глупость судей обнажает,