Йот Эр. Том 1

Солнечным августовским утром «Студебекер» летел по шоссе к Варшаве. За окном мелькали деревья, которыми было обсажено шоссе, невдалеке темнела полоса леса, вокруг расстилались луга, на которых паслись черно-белые коровы. Идиллия!

И вдруг одной из коров, до того мирно щипавшей травку у обочины, неизвестно что взбрело в голову, и она, странно взбрыкнув задними ногами, и задрав хвост, прыгнула на шоссе прямо перед носом мчавшегося автомобиля. Реакция не подвела Нину – она тут же нажала на педаль тормоза до упора, и салон наполнился возмущенными выкриками отца, врезавшегося в спинку переднего сиденья, и стоном шофера Казика, налетевшего грудью на переднюю панель, а головой ударившегося в лобовое стекло. Но корову это уже не спасло. Машина, массой под две тонны, со всего размаху ударила несчастное животное. Результатом столкновения стала неподвижная туша, валявшаяся у обочины, не проявляя никаких признаков жизни.

Генерал выскочил из «Студебекера» с пистолетом в руках, бросив на ходу:

– Нина – на месте, Казик – прикрываешь меня с ППШ!

Конечно, было бы глупо считать, что смертельный трюк коровы подстроен кем-то специально, но мирная красота сельского пейзажа, каким он представлялся из окна машины, была тогда весьма обманчива. Здесь постреливали… Мало ли кому захочется воспользоваться аварийной остановкой автомобиля с генералом? Да и корову, если еще жива, надо было добить, чтобы не мучилась.

Однако никаких желающих открыть стрельбу вокруг не появилось. Поблизости вообще не было ни души, кроме пожилого крестьянина, который, подбежав к месту происшествия и увидев генерала с пистолетом, бухнулся на колени и уткнулся носом в землю, причитая:

– Не губите, пан генерал! Дети малые…

Генерал, не делая попыток поднять мужичка с земли – сразу видно, что дело безнадежное, – только поинтересовался:

– Сколько твоя корова стоит?

Но пастух, видно, совсем потерял голову от страха и ничего не соображал, только повторяя, как заведенный:

– Дети малые… Дети малые… Пощадите…

Генерал плюнул с досады, вытащил из портмоне немалую пачку злотых и кое-как впихнул их ополоумевшему хлопу в руку. Нина уже развернула машину, и вскоре крестьянина и корову на шоссе было уже не разглядеть в зеркало заднего вида. Тот так и оставался на коленях, все еще не соображая, чем для него закончилось происшествие с коровой.

Вернувшись в интернат, Нина, пока еще не было занятий, присоединилась к своей дельнице ЗедВуЭм, включившись вместе с товарищами в работу по разборке варшавских развалин и расчистке улиц, кое-где еще заваленных битым кирпичом. Работа и сама по себе не была легкой, но дополнительные неприятности доставлял запах от полуразложившихся трупов, еще с 1944 года погребенных во многих местах под обломками разрушенных зданий. Нине к такого рода запахам было не привыкать еще со времен работы в госпитале, но кое-кто из трудившихся среди развалин не выдерживал этого испытания. Таких – если не находилось мест, где трупный запах не донимал людей, – ставили на работу по вывозу битого кирпича. Самые же стойкие, и Нина в их числе, занимались еще и захоронением обнаруженных под завалами останков.

3. Пани Кристина

Переход к другим делам произошел, как это нередко бывало, совершенно неожиданно. Рано утром рядом со школой появился «Студебекер» с Казиком за рулем, и шофер передал Нине распоряжение отца:

– Генерал Речницки велел к 18:00 одеться для выхода в ресторан и ждать машину. Я тебя заберу.

Приказ есть приказ, и в 18:30 Нина уже сидела в номере генерала.

– Сегодня я Казика отпускаю, машину поведешь ты.

Вот и все инструкции. Впрочем, как выяснилось, не все. Уже в машине отец немного дополнил:

– Сейчас едем к Уяздовскому парку, встречаем человека и с ним следуем в Вилянув, в ресторан «Под Карабельня». Твое дело – ужинать, танцевать и ни во что не вникать.

Ну что ж, как всегда – исчерпывающе.

Человеком оказалась блондинка лет тридцати с небольшим. Не то, чтобы красивая, но и уродиной тоже на назовешь. Сразу было видно, что держаться и подать себя она умеет, со вкусом – по крайней мере, в том, что касалось одежды и прически, – тоже все было в порядке, и это во многом скрашивало недостатки внешности.

– Цалую рончки, пани Кристина, – наклонил голову генерал, вылезая из машины и действительно, не удержавшись, преодолел предписанные светским этикетом миллиметры и мимолетно прикоснулся губами к протянутой изящным жестом руке. Подождав, пока его спутница устроится на красном сафьяне заднего сиденья, он сел следом и, захлопнув дверцу, коротко бросил:

– В ресторан!