Иосиф Флавий. История про историка

В вопросах понимания Священного Писания он, безусловно, был на стороне фарисеев и так же, как и они, был убежден в однозначном духовном и интеллектуальном превосходстве еврейской монотеистической культуры над языческой — и он докажет верность этим взглядам в своем гениальном трактате «Против Апиона». Вместе с тем он втайне разделял и позицию саддукеев о том, что власть Рима — не самое большое зло; в ней есть свои преимущества, и надо их использовать, а не идти на какие-то самоубийственные военные и политические шаги — и потому он решительно осуждал тех же сикариев и не хотел иметь с ними ничего общего

Однако стоило римлянам совершить очередную провокацию против евреев и их веры, посягнуть на Храм, насильно начинать насаждать язычество и устраивать жестокие расправы по отношению к тем же зелотам — и в нем начинало преобладать национальное чувство. Его симпатии вмиг разворачивались в сторону ревнителей-зелотов, и их чаяния становились и его чаяниями.

Но как бы ни складывались обстоятельства в тот или иной момент его жизни, он продолжал верить в то, что Всевышний предназначил его для некой великой миссии. Придет час — и он должен будет исполнить это предназначение, с тем чтобы его имя навек сохранилось в народной памяти.

Глава 3. Бурная юность

Следует заметить, что обращение молодого Иосифа бен Маттитьягу к общественно-политической деятельности было, безусловно, закономерным — к этому поприщу, видимо, изначально готовили его родители и стремился он сам.

Как мы уже говорили, дом Маттитьягу-коэна был открыт для гостей, среди которых были первосвященник и рядовые священнослужители, и члены Синедриона, и просто знатоки Писания, и можно не сомневаться, что большинство разговоров этих уважаемых мужей включало в себя и обсуждение политических новостей, а также яростные споры о том, как влиять на настроение народных масс и куда вести нацию дальше.

Так как, в отличие от римлян, у евреев детям всегда разрешалось присутствовать на общих трапезах и при разговорах взрослых, то Иосиф с детства был свидетелем таких споров, пересудов, а также и неминуемо возникающих во время таких застольных бесед воспоминаний о давнем и недавнем прошлом.

И его отец, и многие родственники и друзья семьи Маттитьягу еще хорошо помнили последние годы правления Ирода Великого. Помнили со всеми его ужасными злодеяниями, но и с грандиозным строительным пылом, а также финансовыми и политическими шагами, значительно улучшившими положение евреев, живущих как на родине, так и в других областях Римской империи.

С высоты всего в несколько десятилетий они даже начали слегка идеализировать страшные годы. Да, при Ироде надо было уметь держать язык за зубами. Да, существовала большая вероятность быть схваченным на улице, а потом навсегда исчезнуть в подземельях царского дворца (причем чем выше было твое общественное положение, тем выше была такая вероятность!). Но ведь с другой стороны, при Ироде все же был порядок; власть римлян ощущалась не так явственно, а в дни голода он находил средства для закупки зерна и раздачи его народу. А вот после его смерти все покатилось под откос. Наследники царя показали полную несостоятельность: постоянно ездили в Рим разбираться друг с другом, что вызывало понятное недовольство народа. А как следствие этого, и в Иудее, и в Галилее, и в Самарии началась смута, которая, по сути дела, с тех пор и не прекращалась — короткие времена затишья сменяются новыми бунтами.

Тогда, в 3756 году по еврейскому календарю (4 год до н. э.) римский наместник Сирии Вар направил в Иерусалим третью часть всей имеющейся у него армии, которая присоединилась к уже находившимся там римским солдатам. Когда квестор Сирии (то есть управляющий финансами провинции) Сабин потребовал выдать ему сокровищницу Ирода, это вызвало взрыв народного негодования. А тут еще приближался Шавуот[21], праздник дарования Торы, и тысячи паломников устремились в Иерусалим. Эта огромная толпа в какой-то момент окружила римлян, и те оказались в осаде.

Сабин в ответ дал указание легионерам прорываться в сторону Храма, и исход этого боя профессиональных бойцов с не имеющим никакого военного опыта простонародьем был предрешен. Чтобы сдержать наступление римлян, евреи поднялись на построенную Иродом ведущую к Храму изумительной красоты галерею и начали оттуда стрелять в противников из лука. Римляне в ответ подожгли галерею, и часть из тех, кто там стоял, сгорела заживо, часть предпочла покончить жизнь самоубийством, вонзив меч в живот; а те, кто спрыгнул вниз, разбились или были заколоты римлянами.

Тем не менее Сабин после этих событий отступил, а мятеж охватил все области Святой Земли. Именно тогда Иегуда Галилеянин, сын казненного Иродом без суда Хизкии, и собрал вокруг себя множество недовольных как римлянами, так и любой властью вообще, захватил оружейные склады в Сепфорисе и поднял знамя восстания.