Иосиф. Часть вторая

Он понял, что это незаурядный и очень образованный человек, но до определенного времени относился к нему без искреннего доверия. Сталину импонировало, что ясновидящий вел себя с ним почти на равных, без лести и подобострастия. Впоследствии в деле, принесенном Берией, он обратил внимание на высказывание одного из основателей нейропсихологии Грузии Александра Лурии: «Факт ясновидения бесспорный, но перед сутью мы трепещем». Прочитав эти слова, Сталин задумался: в Бога он глубоко не верил, но мистические явления не отрицал. Людей, способных на невероятные и необъяснимые мысли, считал своего рода юродивыми и старался их не трогать.

При встречах с Мессингом Сталин не ощущал в собеседнике даже намека на агрессивность и интуитивно чувствовал перед собой умного, если не гениального человека, который об интимном разговоре не поведает никому. Мессинг, как и он знал цену жизни, сам прошел через адские мучения, его родственников погубили фашисты, к которым отношение у Сталина и ясновидца было одинаковое.

Однажды Сталин спросил Мессинга: – Почему у него не по возрасту такое морщинистое лицо? Ответ заставил вождя смотреть на этого человека осторожно и пользоваться его услугами не часто, но с большим вниманием.

Вольф Григорьевич довольно откровенно объяснил: «Свойство телепата позволяет мне иной раз слышать о себе такое, что вянут уши…Я никогда не говорю людям печальные вести. Зачем тревожить их души заранее? Пусть будут счастливы…».

Сталин внутренне очень переживал предательство Гитлера, к тому же не прошло и двух месяцев с начала войны, как появилась информация, что немцы захватили в плен его старшего сына – Якова. Отношения отца и первого сына были непростыми, многим казалось, что Сталин недолюбливал его. Но отцовское сердце только казалось холодным к этому своенравному мальчишке, когда он самостоятельно поступил в Институт инженеров железнодорожного транспорта, не спрашивая отцовского совета, женился на красивой танцовщице Юлии Мельцер. Сталин тщетно искал в нем свои черты – честолюбие, целеустремленность, жесткость, а видел мягкосердечие, спокойствие, рассудительность. Яков был грузином, но слишком прямодушен и многое рассказывал своей жене о жизни семьи Сталина.

Уже в начале августа 1941-го немецкие самолеты разбрасывали листовки с его фотографиями: «Это – Яков Джугашвили, старший сын Сталина, который 16 июля сдался в плен под Витебском вместе с тысячами других командиров и бойцов. Сталин, Тимошенко и другие командиры учат вас, что большевики в плен не сдаются. Чтобы запугать вас, комиссары лгут, что немцы плохо обращаются с пленными. Собственный сын Сталина доказал, что это ложь. Он сдался в плен. Потому всякое сопротивление германской армии отныне бесполезно. Следуйте примеру сына Сталина – он жив, здоров и чувствует себя прекрасно. Зачем вам идти на верную смерть, когда сын вашего верховного заправилы сдался в плен. Переходите и вы!»

Сталин вызвал Мессинга и протянул ему листовку. Они находились вдвоем в Ореховой комнате Кремля. Мессинг дважды прочитал текст. – Яков жив? – спросил Сталин. – Жив и не знает об этой листовке, – сказал Мессинг, откинувшись на спинку кресла, заставил себя войти в состояние, близкое к каталепсии. Длилось оно недолго, и Мессинг вскоре пришел в себя.

– Вы слышите меня? – донесся до него голос Сталина.

– Я хочу разобраться в увиденном, – ответил Мессинг и на несколько минут погрузился в свои мысли, а потом медленно начал рассказ:

– Ваш сын попал в специально подготовленную ловушку.

– Кто подготовил? – негодующе произнес Сталин.

– Не знаю, Иосиф Виссарионович. Мелькало много людей в офицерских погонах и с ромбами на воротниках кителей.

– Среди предателей были наши офицеры? Не может быть! – взорвался Сталин. Мессинг промолчал, давая возможность собеседнику овладеть собой.

– Он мог сдаться сам, тем более что его батарея попала в окружение. Об этом мне донесли. Слабохарактерный юноша. Волочился за актрисой старше себя по возрасту, не послушав меня, женился на ней. Грузин – это не грузин, если не уважает отца! … Что вы еще видели?

– Допрос Якова. Его пытались завербовать, но безуспешно. Просили написать письма вам и жене.

– Где эти письма?

– Он их не написал. И больше всего боялся, что вы поверите в его предательство. Хотел покончить с собой, но батарею захватили слишком стремительно.

– Мой мальчик! – неожиданно вырвался стон из груди отца, на мгновение его лицо исказилось от боли, но он достал трубку, закурил и стал похож на сурового задумчивого человека без прикрас, с рябью на лице.

– Что они могут с ним сделать? – задал он вопрос Мессингу и вымолвил: – Будут манипулировать именем! Унижать меня! Всю страну…

– Кстати, ваш сын не поверил, что немцы подошли близко к Москве, – заметил Мессинг.

– Где он находится сейчас? – выдавил из себя Сталин.

– В лагере Заксенхаузен.

– В Заксенхаузене, – медленно произнес Сталин, заставив напрячься Мессинга. – Он на секунду прочитал мысли вождя.

– Спасибо за теплые слова о Якове, – неожиданно благодарно улыбнулся Сталин. – Надеюсь, о нашем разговоре не узнает никто… очень надеюсь!