Иосиф Бродский. Вечный скиталец

И дело даже не в том, что не Достоевский и его сторонники вводили в Прагу советские танки в 1968 году, скорее, наоборот, те, кто вводил, ни Достоевского, ни Гоголя не читали. Те, кто вводил танки, подчинялись именно что рациональному марксистско-коммунистическому западному доктринерству. Иосиф Бродский замечает, что большинство преступлений, совершаемых той или иной идеологической системой в России и за ее пределами – “совершались и совершаются во имя не столько любви, сколько необходимости – исторической, в частности. Концепция исторической необходимости есть продукт рациональной мысли, и в Россию она прибыла со стороны западной”. Все эти идеи о социальных государствах, идеальных обществах – “ни одна из них не расцвела на берегах Волги”. В конце концов, и “Капитал” Маркса, – замечает Бродский – “был переведен на русский с немецкого”.

Подобно Александру Солженицыну отметает он и версию о желательности и притягательности этой западной марксистской теории именно для России. “Необходимо, тем не менее, отметить, что нигде не встречал этот призрак (призрак коммунизма. – В.Б.) сопротивления сильнее, начиная с “Бесов” Достоевского и продолжая кровавой бойней Гражданской войны и

Великого террора, сопротивление это не закончилось и по сей день. Во всяком случае, у этого призрака, – ехидно добавляет Бродский, – было куда меньше хлопот в 1945 году, когда он внедрялся на родине Милана Кундеры, как, впрочем, и в 1968-м”. В другом месте, в знаменитой беседе с Адамом Михником Бродский утверждает, что “ то, что произошло с Россией, не является ее виной. Ведь Маркс родился не на Волге”…

Адам Михник считает – суть полемики Бродского с Кундерой в том, что Россия – это часть Европы, фрагмент Европы, и потому, все, что там происходит – это общеевропейское дело. Бродский уточняет, что Россия – “это часть христианской культуры. А знаешь, что сказал Чеслав Милош об этой полемике? Посмеялся и сказал: чехи – новички в этих вопросах”. Кстати, почти все свои полемические статьи в защиту России Иосиф Бродский печатал прежде всего у своего друга и единомышленника Владимира Максимова, которого всегда высоко ценил и защищал. Об этом в бродсковедении пока тоже ни слова.

Короче говоря, Иосиф Бродский в ответе Кундере резко отделяет русский народ и русскую литературу от любых политических доктрин, время от времени побеждающих в том или ином регионе. Как второгоднику, забывшему ответы на все вопросы, Бродский объясняет нашкодившему Кундере, что он лишь пал жертвой геополитической детерминированности – концепции деления мира на Запад и Восток, придуманной все на том же рациональном Западе, никак не желающем впускать в Европу чересчур громоздкую Россию. Но заодно относящих к тому же Востоку и всех этих “полячишек, чешишек и прочих румы-нов”. Нынешнее ужесточение всех правил ассимиляции и миграции жителей даже в пределах единой общей Европы демонстрирует борьбу старой Европы с комплексом польского сантехника и румынского водопроводчика. Не столько с русскими будут бороться в ближайшее время старые европейские страны, сколько с нашествием этих дремучих пражско-варшавских варваров. А планы Центральной Европы перечеркнуты, будто их и не бывало. Как сказал бы Суворов: это все англичанка гадит, ныне переполненная поляками.

Указал Иосиф Бродский презрительно и эстетическое место Милану Кундере в сравнении с Федором Достоевским. “ Если у литературы и есть общественная функция, то она… в том, чтобы показать человеку его духовный максимум. По этой шкале метафизический человек романов Достоевского (так же, как герой стихов Иосифа Бродского или Юрия Кузнецова. – В.Б.) представляет собой большую ценность, чем кундеровский уязвленный рационалист, сколь бы современен и сколь бы распространен он ни был”. Но, предавая Россию и Достоевского, Милан Кундера, сам, может быть, не догадываясь об этом, далее предает и свой любимый Запад, предает свою Чехию в угоду Западу, и воспевает лишенное и религии, и культуры, и любой другой фундаментальной основы безликое безнациональное общество взаимных предателей. Читая Кундеру, понимаешь, что ждет Европу от исламских фундаменталистов. Как его любимая героиня Сабина из “Невыносимой легкости бытия”, он пестует предательство как образ жизни.