Йони и Шош

– Опуская подробности, – продолжил Даниэль, – сообщаю, что довелось купцам случайно подслушать один разговор. Ссорились из-за золота наши благонамеренные судьи с упомянутым мошенником.

– Ты мелешь вздор, Даниэль! – вскричал Тевель.

– Ты изолгался, Даниэль! – солидно поддержал коллегу Юваль.

– Все уже знают, чего стоят ваши обвинения, – спокойно заметил судьям Даниэль, – а сейчас я прошу внимая! Купцы описали мне внешность молодого мошенника, и я узнал Йони! Они справедливо предположили, что существовал сговор меж судьями и мнимым ходатаем. Далее купцы пытались подкупить судей в надежде на пересуд, но Тевель и Юваль пока медлят с ответом.

– Боже мой, и этот жалкий человечишко – дознаватель! – воскликнули Тевель и Юваль одновременно.

– Ежели бы Даниэль не разоблачил судей, то, глядишь, и приняли бы они купеческий бакшиш. Как заразительна языческая коррупция! – ужаснулся Иоаким.

– А Йони-то каков! Блеет овцой, а рыщет волком! – воскликнул Хилкия.

***

Даниэль смолк, давая возможность участникам собрания обсудить свалившиеся на их головы новости. После паузы расследователь продолжил свою победную речь.

– Сейчас я перехожу к самому чувствительному пункту дознания, – с пафосом воскликнул Даниэль, – и я прошу сохранять спокойствие и присутствие духа. Я намерен говорить о Шошане.

– Разве не всё ясно с моей девочкой? – встревожился Хилкия.

– Ты же сам, Даниэль, утверждал, что моя жена абсолютно чиста! – вскричал Иоаким.

– Так решили вы, Иоаким и Хилкия, – возразил Даниэль, – я же всего-навсего доказал, что она оклеветана судьями. А теперь, Иоаким, будь добр, вспомни наш общий с тобой и с Шошаной разговор. Она заявила, будто бы Тевель и Юваль подсматривали за нею в час полуденного купания в пруду. Затем, по ее словам, похоть старцев возгорелась, и они потребовали близости с нею, а в случае отказа угрожали обвинить ее в прелюбодеянии. Говорила так Шошана?

– Говорила, – мрачно признал Иоаким.

– Уважаемый царский советник! – отчеканил Даниэль, – во-первых, по свидетельству сторожа, Тевель и Юваль никогда не приходили к тебе днем и, стало быть, никак не могли подглядывать за твоей женой, находясь в саду, во-вторых, они не подсматривали из-за ограды, ибо оттуда пруд не виден, не говоря уж о том, что служанки скрывают свою госпожу полотнищами, и, наконец, в-третьих, старики не стали бы требовать от молодой женщины такой уступки, воспользоваться которой им давно уж не под силу. Следовательно, твоя супруга, Иоаким, лгала и возвела напраслину на Тевеля и Юваля. Ты знал обо всем этом, но промолчал!

– Шошана справедливо мстила, а Иоаким не предал жену. Разве и то и другое не есть человеческое, слишком человеческое? – вступился Хилкия за дочь и за зятя.

– Как неожиданно! Клевета против нас признана преступлением! – саркастически заметил Тевель.

– Какой позор на наши седины! – простонал Юваль, имея в виду другой аспект.

– Идем далее, – промолвил Даниэль, – и теперь поговорим о драгоценностях. Выяснено, что сокровища, виденные мною и Акивой в шкатулке, это те же каменья и золотые украшения, которые описали мне купцы, вручившие их мошеннику Йони. Но это еще не всё. По моему поручению Акива совершал визит в этот дом для обследования ограды, пруда и сада. Ввиду твоего, Иоаким, отсутствия, ему помогала Шошана. Не будучи спрошенной, она по собственному почину поведала Акиве о своей мечте роскошно жить в Египте и присовокупила рассказ о ценностях, припрятанных для новой жизни. Она описала свой клад, и, представьте себе, то были всё те же фантастически дорогие безделушки! И последнее. Купцы нарисовали мне словесный портрет убегавшей от них девы – точная копия Шошаны!

– Какое нагромождение! Что все это означает? – вскричал Хилкия.

– Это означает, – безжалостно отозвался Даниэль, – что существовал сговор не только между Йони и судьями, но и между Йони и Шошаной! Иными словами, Шошана была соучастницей мошенничества. Она заманивала богатых торговцев в ловушку, а Йони делал то, что всем уже известно.

– Бред! – вскричал Иоаким, – Шошана не могла действовать заодно с Йони! Если у него и была сообщница, то это не Шошана! Ведь парочка промышляла в темноте. Как же моя жена могла ночью пройти через сад, охраняемый собаками?

– Жаль, что такое возражение приходится слышать именно из твоих уст, Иоаким, – заметил Даниэль, – старшая служанка сообщила мне, что твои домашние знают тайный ход из дома, минуя сад.

– Какой ужасный день! – в совершенном отчаянии промолвил Иоаким.

– Да, день не из радостных. Увы, я должен кое-что добавить, – продолжил Даниэль, – и добавка не будет приятной. Давайте мысленно вернемся к исходу субботы, когда Акива услаждал слух присутствующих рассказами о своем путешествии по Вавилону.

– Никто из собравшихся, кроме меня и Даниэля, – вступил в разговор Акива, – не заметил, как Шошана, обнося гостей виноградом и проходя мимо Йони, уронила глиняную табличку с некой надписью, которую мы с дядюшкой прочесть не успели, потому что Йони быстрым движением ноги подвинул ее к себе.