Иоганн Гутенберг

Аналогичная оценка принадлежит Карлу Марксу. Называя три великих изобретения, которые «вводит буржуазное общество»: порох, компас и книгопечатание, К. Маркс поясняет: «Порох взрывает на воздух рыцарство, компас открывает мировой рынок и основывает колонии, а книгопечатание становится средством протестантизма и, вообще, возрождения науки, самым мощным рычагом для создания предпосылок необходимого духовного развития»^[9]. Книгопечатание, по Марксу, одна из необходимых предпосылок буржуазного развития^[10], великое открытие ремесленного периода^[11].

Возникновение книгопечатания способствовало тому, что наука и образование утеряли религиозный характер, сделались светскими. Говоря о предпосылках Крестьянской войны в Германии, Ф. Энгельс отмечал, что духовенство «в результате изобретения книгопечатания и роста потребностей все более расширяющейся торговли… лишилось монополии не только на чтение и письмо, но и на более высокие ступени образования» ^[12].

«Книга — огромная сила»^[13]. Эта емкая ленинская формула превосходно характеризует ту великую роль, которую печатное слово сыграло и играет по сей день в истории человеческого общества. Нет никакого сомнения, что В. И. Ленин говорит здесь о печатной книге. В том, что это именно так, убеждает нас другое ленинское высказывание: «Печатный станок — сильнейшее наше оружие» ^[14].

Массовость и оперативность — вот в чем секрет могущества печати. И как же важно в наши дни, когда могущество это не подлежит сомнению, знать о его истоках, разобраться в причинах, породивших его, отдать должное Иоганну Гутенбергу — человеку, с трудами и днями которого связаны первые шаги типографского станка.

Литература о великом первооткрывателе Иоганне Гутенберге и об изобретении книгопечатания поистине необозрима. Полного, отвечающего современным требованиям указателя ее не существует. Еще в 1886 г. голландец Антоний ван дер Линде зарегистрировал 1099 книг и статей о Гутенберге^[15]. Американский исследователь Дуглас Макмертри, который в 1942 г. вместе со своими сотрудниками составил указатель литературы «Изобретение книгопечатания», довел это число до 3228 названий^[16]. За неполные 50 лет, прошедших с тех пор, число это, пожалуй, утроилось.

Историография гутенберговского вопроса, к сожалению, по сей день не создана. Алоиз Руппель, автор одной из подробнейших монографий о жизни и деятельности Гутенберга, писал в 1939 г. о «лабиринте противопоставленных одно другому мнений», в который попадает каждый, кто начинает заниматься гутенберговским вопросом^[17]. При сравнительно ограниченном числе документальных источников и почти полном отсутствии свидетельств современников исследователи перепробовали, пожалуй, все возможные сочетания предположений и гипотез. Жизненный путь изобретателя «оброс» таким количеством легенд, что в гипотетичности их не могут разобраться даже опытные гутенберговеды. Со временем некоторые из легенд перешли в традицию, источник их возникновения забылся.

В конце XV — начале XVI в. еще были живы люди, на глазах которых свершился великий переход от рукописания к книгопечатанию, но обстоятельства этого перехода уже начали забываться. Рядом с именем Иоганна Гутенберга стали называть других людей, претендовавших на честь считаться изобретателем книгопечатания. Правда, дату возникновения нового искусства помнили. В 1540 г. немецкие типографы собрались в Виттенберге и под руководством Ганса Люфта, пропагандиста и издателя трудов Мартина Лютера, торжественно отметили столетнюю годовщину книгопечатания. Так была заложена традиция «столетних празднеств» (Sakularfeier) — они отмечались в 1640, 1740 и 1840 гг. В 1940 г. юбилейным торжествам помешала война.

К первому столетию книгопечатания майнцский корректор Иоганн Арнольд опубликовал латинские вирши, восхвалявшие создателей типографского станка, являвших собой, по его мнению, некоторое подобие «святой троицы». «Первый был Гутенберг, — писал Арнольд, — второй Фауст, третий — Шеффер»^[18]. Вскоре, однако, появились труды, в которых назывались иные имена.

Адриан Юниус (1511–1575), врач и хронист, в составленном им историческом труде «Батавия» (труд впервые был напечатан в 1588 г. в Лейдене, уже после смерти автора) утверждал, что книгопечатание было изобретено не в Германии, а в Голландии в городе Гарлеме человеком по имени Лауренс Янсзон и по прозвищу Костер^[19]. Это утверждение, ставшее вскоре известным в Германии, вызвало стремление собрать все сохранившиеся к тому времени свидетельства младших современников великого изобретения. Впервые это сделал профессор теологии Даниель Крамер в приложении к изданной в 1608 г. в Лейпциге книге Иеронима Горншуха «Ортотипография» — руководстве для корректоров. Книга неоднократно переиздавалась и пользовалась большим успехом^[20].