Иоанниты

Затем Джакомо отрывисто кашлянул, и его развесёлая истерика исчезла. Вновь собранный и строгий он покровительственно хлопнул Рамона по поясу (при должном росте хлопок был бы по плечу).

– В общем, месье Бернадоте, сходите покормите повитуху. Она быстро жрёт – следите, чтобы эти трое умирали по очереди и в перерывах между смертями выкрикивали что-нибудь полезное. Скажут, кто и зачем их прислал – я на Вас даже обижаться за сегодняшнее не стану. Месье Креже, мне очень стыдно за случившееся, думаю, я обязан Вас проводить.

– Вы правы, здесь я натерпелся.

– Ну, в своё оправдание скажу, что мы с Вами в одной лодке, и глупо было бы ждать, что поплывём мы по спокойным морям. С'эсхэн Нагд'ыма!

Процессия двинулась из помещения – вокруг нас завертелся обруч из людей, нагло наставивших револьверы. Мне в жизни везло: я редко ловил пули, да и то чаще вскользь, так что толком не представляю, каково будет, когда их разом прилетит штук семь…

Скорее всего, на этом поиски Монарха закончатся. Да и без того недолго мне осталось играть в детектива. Вернее, нам: хорош отец, столько не видеть дочь, чтобы за три дня увести её в могилу.

Нас троих загнали в дальний угол лифта, прижав там тем же лесом револьверов. Огромная ватага целиком поместилась в кабине, хоть и скрипа от перегруза вышло больше. Уровнем ниже Пито с сопровождением покинул нас.

– Кстати, Рамон, – вспомнил коротышка уже в паре шагов от лифта, – Вы же направили за пособниками этих господ?

– Да, я послал целый отряд.

– Как найдёте их – тоже бросайте к повитухе. На этом всё.

Карлик ушёл в темноту, а мы продолжили снижаться. Ребята Бернадоте стали чувствовать себя неуютно, стали часто вертеть головой, хотя раньше их интересовали только наши персоны. Очевидно, тайный лифт ведёт не только к лаборатории с красным углём, но и к логову некой повитухи.

Если я не ослышался, эта тварь жрёт людей, то есть ждёт нас вполне себе обычный демон. Мог бы догадаться, что вне Альбиона эти гады меня не оставят. Плохо, что у меня с собой только Лисица.

Побороться с иномирной тварью – это более щедрое предложение, чем пуля в лоб. Но не стану надеяться, что победа много что изменит.

Наконец лифт остановился. Перед нами железная стена с рядом широких окон на высоте пяти ярдов. Перед окнами видна площадка, к ней тянутся две крутые лестницы. За стену ведёт грозного вида дверь, оборудованная десятком засовов. Именно к ней нас погнали грубыми выкриками и толчками.

Местный рабочий узнал Бернадоте и бросился услужливо кланяться, а при виде нас толстый детина заулыбался, как имбецил деревенский. Он указал на дверь и вопросительно вскинул брови, ему ответили, что нас действительно пойдут знакомить с тварью, так что детина в предвкушении вцепился в засовы.

Рамон выстроил нас в ряд.

– Можете всё рассказать, тогда я просто пристрелю вас, – предложил он напоследок.

Он ждал долго. Больше тридцати секунд кудрявый палач неподвижно стоял, уставившись нам в глаза, но никто из нас и слова не произнёс. Впрочем, нам и нечего сказать, особенно такого, чтоб приглянулось Рамону и его хозяину; а в правду, с которой мы пришли, вряд ли кто поверит.

– Хорошо, к повитухе их всех.

Толстобокий работяга быстро справился с дверью и широко распахнул её, разумеется, со скрипом и скрежетом. Голодные револьверы погнали нас прямо в полутьму. Только мы ступили за железную стену, дверь за спиной застегнули на все засовы.

Под потолком светят лампы, их здесь всего несколько, пол под ногами достаточно ровный, но весь посечён бороздами. От предыдущих жертв не осталось и следа (если мы не первые, кого скармливают демону). Тихо… по крайней мере пока…

– Поглядите, пялятся, – указал Трюкач на окна, что высятся над нами: у них уже столпились охранники.

– Нам оружие оставили, – поспешила Виктория вынуть из ножен шпагу.

– Видимо, оно бесполезно.

Но совсем отказываться от старой доброй стали я не стал. Шпаги у учеников Бернадоте славные – отличная альтернатива драки с демоном врукопашную.

– Как-то это грязно оставлять нам шпаги и смотреть, как мы будем сражаться за жизнь, – произнёс Трюкач без тени злобы в голосе и метко запустил в зрителей цилиндром, который впустую стукнулся о стекло.

– Залезать в чужую шахту – тоже поступок не ахти, – ответил я. – Извините, что я вас втянул.

– Брось, папа, мы сами согласились в этом участвовать.

– Но зря мы согласились, признай! – обратился к предводительнице тощий бандит.

– Трюкач, заткнись.

– Хорошо… хорошо…

– Всё равно это моя вина, – не унять моё раскаяние. Хотя это сложно назвать раскаянием, ведь когда тебе досадно, что попался, это ещё не значит, что ты раскаиваешься.

– Слушайте, оба заткнитесь!

Мы-то заткнулись, но заговорило то, что здесь хозяйничает. Послышался какой-то звук, похожий на низкое икание. Три раза что-то издало сей прерывистый звук и затихло. Ребята за стеной, кстати, давно принялись лупить рукоятками револьверов по стеклу и железу, привлекая внимание повитухи. Ленивая тварь долго раскачивается.

Наконец послышались звуки шевеления чего-то огромного и неуклюжего.