Иоанниты

Вооружившись тростью, я стал передвигаться гораздо увереннее. Меня только напрягает, что штанину мне отсекло вместе с ногой, так что неприкрытый протез сверкает металлом. Когда ты слишком приметен, можешь не сомневаться – беды придут.

Да, ещё и без шляпы – это просто ужас.

Виктория успели привести в порядок волосы, да и одежда её сверкает белизной и лоском. Я так и не освоил то заклинание, благодаря которому можно забыть о стирке. Сейчас уточнять как-то не с руки.

По пути мы взломали пару отелье, где набрали мне новый комплект одежды. Не помешает.

Стараясь не попадаться на глаза патрулям жандармов, мы добрались до нужного места. В четырёхэтажном доме нетрудно отыскать квартиру Молоха – она единственная, в окнах которой горит свет в столь позднее время.

– Пойдём, – негромко сказала Виктория, когда мы остановились точно напротив дома.

Переходя улицу, я случайно глянул в сторону переулка, где обнаружил еле различимый силуэт. Человек в подворотне словно бы покачивается… и он однозначно смотрит на нас.

– Там кто-то есть, – шепнул я дочери краем рта.

– Это курьер Молоха. Их вокруг должно быть полно.

– А ещё у него есть шпионы?

– Да, он отправляет их следить за клиентами.

– Значит, ему было известно, где находилось ваше убежище?

– Не исключено.

Виктория открыла мне дверь – почувствовал себя разваливающимся стариком. Мы вошли в тёмный подъезд.

– Получается, что Монарху ничего не стоило зайти к нему и купить эти сведения. С деньгами-то у него проблем просто быть не может.

– Это вряд ли, – с наглой самоуверенностью заявила дочь. – Молох постоянных клиентов не выдаёт.

– То есть, ты ему доверяешь?

– Слушай, стоит ему хоть раз оплошать, как жизнь его моментально оборвётся.

Я ступил на лестницу. Чёртовы ступени вдруг стали настоящей проблемой. Никогда ещё так не полагался на перила.

Ни черта не видно.

– Люди порой начинают мнить себя бессмертными, когда полезают под крыло Монарху. Вспомнить того же Ремапа.

– Ремап был интеллигентом, который считал нас бродягами. Такие всегда мнят себя богами.

– Короче, ты не убедила меня, что Молоху можно верить.

– Верить ему всегда можно.

– А доверять?

Мы поднялись на второй этаж. Слава богу, информатор живёт невысоко. У меня успел пот на лбу выступить, несмотря на холодную погоду. Не думал, что этот протез так быстро меня доконает.

Виктория заметила, что у меня началась одышка:

– Ты как?

– Всё в порядке, – соврал я.

– Сейчас постучусь, – занесла дочь кулак перед дверью, – лучше молчи, говорить буду я. Кроме шуток, старайся держать язык за зубами.

Я пожал плечами, якобы, соглашаясь. На самом деле хочу просто побыстрее со всем закончить.

Виктория постучала. Никаких тебе шифров, секретных постукиваний – три бытовых удара кулаком. Словно за дверью стоял и только нас и ждал (возможно, так оно и было), незамедлительно открыл дверь немолодой уже мужчина с некрасивыми оттянутыми мочками ушей. Он спокойно, несколько даже равнодушно осмотрел нас и спросил:

– Вы к кому?

– К Молоху.

– Прошу, заходите.

Дворецкий, если можно так его назвать, пропустил нас и повёл по просторному коридору вглубь квартиры. Меня уже второй раз поставила в тупик лёгкость, с которой мы попали на аудиенцию к информатору. Как бы он ни верил в свою защищённость, с таким попустительством долго не проживёшь.

Ладно, Викторию могли запомнить в лицо, но вот одноногий тип с ней должен был вызвать подозрения. Нас даже не обыскивали, не предложили добровольно сдать оружие.

Когда же я пойму этих людей?

Нас привели в большую комнату, обставленную, однако, скромно, вернее бедно. Несколько кресел, пустой стол и пара железных шкафов. Сопровождающий предложил нам присесть и подождать, после чего убрался с такой поспешностью, словно мы ему отвратительны.

Я помялся в нерешительности, но затем решил сесть – кресло оказалось жёстким и продавленным. Я провалился в него, как в какой-нибудь сундук, что точно не пошло в плюс моему мнению о Молохе.

Дочь же осталась стоять, видимо, прекрасно представляя, на что похожа мебель в этой комнате.

– Почему у него такие дрянные кресла? – словно в пустоту вопросил я.

– Я не знаю.

– Он же принимает не абы кого, почему бы не поставить пристойную мебель?

– Ошибаешься, он принимает кого ни попадя, – ответила Виктория, поджав губы.

– Но приличные же люди у него бывают.

– Я так думаю, их он встречает в другой комнате.

Поработав плечами, я чуть удобнее устроился в тесном, кособоком кресле. Непривычную в руках трость попробовать зажать между ног.

– Ага, вот это меня утешает, – запоздало ответил я Виктории.

– А чего ты ждал, когда мы будим его в такое время?

– Вот посреди дня он усадит нас на пышные диваны, конечно…

Я хотел и ещё добавить брюзжания, но появился некий субъект, прервавший ход моих мыслей. Думаю, это и есть Молох, так что пора выполнять просьбу дочери и замолчать.