Иным путем

Сегодня император Михаил привел мой социальный статус в соответствие с местными реалиями, пожаловав мне, как руководителю главной спецслужбы страны, чин тайного советника, равный чину армейского генерал-лейтенанта или флотского вице-адмирала, то есть чиновнику 3-го класса. Иначе невместно, поскольку капитан, то есть чин 8-го класса, не может заведовать государственной безопасностью всей Российской империи. В прерогативы самодержца как раз и входит возможность своим волевым решением преодолевать такие коллизии, когда с точки зрения формальностей вопрос кажется неразрешимым.

Поздравить меня с новым чином Михаил заехал ко мне в «Новую Голландию» лично, совмещая, так сказать, приятное с полезным. Ни он, ни я не хотели вести в Зимнем дворце разговор на тему следственных действий по делу «Третьего первого марта» и их результатов. Слишком много лишних и любопытных ушей, слишком высока цена вопроса в случае утечки информации.

– Александр Васильевич, – сказал мне Михаил, – доложите, наконец, к чему пришло следствие, начатое после убийства моего брата, и есть ли у нас главный обвиняемый?

– Ваше величество, – ответил я, – все нити следствия по всем трем направлениям: эсерам-бомбистам, гвардейскому мятежу и попытке узурпации трона вашим дядей Владимиром Александровичем, в конечном итоге сходятся на подданных короля Великобритании и Ирландии Эдуарда Седьмого. Причем с Владимировичами, а также с фрондирующими гвардейцами работали люди, находящиеся здесь в статусе дипломатов. Более того, нам удалось взять живым сотрудника британской военно-морской разведки, который и передал руководителю эсеровской боевой группы Евно Азефу несколько килограммов тротила германского производства и пообещал заплатить за убийство вашего брата большую сумму денег. Естественно, никто никому ничего платить и не собирался, а если бы главарь эсеровских боевиков явился за деньгами, то получил бы окончательный расчет в виде пули в затылок. Такие свидетели никому не нужны.

– И что, этот Азеф еще жив? – поинтересовался император.

– Разумеется, – ответил я, – мы взяли его раньше, чем он надумал идти за окончательным расчетом. Бедолага рассчитывал взять деньги и залечь на дно где-нибудь в Австралии или Новой Зеландии. Но, как мне кажется, он оказался бы не в Австралии, а на дне Мойки или Фонтанки с пудовой гирей, привязанной к ногам.

– Скорее всего, так оно и случилось бы, – криво усмехнувшись, сказал Михаил, – в любом случае единственным возможным наказанием за гибель моего брата может быть только смертная казнь через повешение.

– Разумеется, – согласно кивнул я, – как только мы закончим следствие и выясним все, что знает этот агент-провокатор – а знает он немало, – Азеф окажется на скамье подсудимых, а чуть позднее – на виселице в Лисьем Носу. Я не испытываю никакой жалости к этому моральному уроду.

Но главный вопрос даже не в нем и не в его кураторах из Департамента полиции. Азефы были, есть и будут. Возможно, что действовать они будут уже не с таким размахом. Всех мы рано или поздно поймаем, и каждый получит то, что заслужил. Вопрос, который необходимо решить в самое ближайшее время – что нам делать с британскими заказчиками убийства вашего брата, а также с некоторыми вашими родственниками, которые в той или иной степени оказались замешаны во всем случившемся. Судя по масштабам заговора, санкция на убийство императора России была получена из резиденции премьер-министра Великобритании. Если мы обнародуем ВСЕ – я подчеркиваю – ВСЕ результаты следствия, то это вызовет войну с Британией и раздрай в императорской фамилии – ведь на каторгу, а то и на эшафот, придется отправить вашего дядю со всем его семейством. Вы ведь уже догадались – что толкнуло на самоубийство первого лорда Адмиралтейства. И мне почему-то кажется, что это не последняя смерть в Британии. Эти джентльмены знают о своей грядущей ответственности за содеянное и страшатся ее.

– Да уж, Александр Васильевич, – сказал Михаил, – картина, нарисованная вами, воистину апокалиптическая. Что же касается семейства Владимировичей, то в Российской империи не принято отправлять на эшафот представителей царствующей династии. Мы ведь не англичане или французы. Я думаю, что вполне адекватным наказанием для них было бы пожизненное поселение в заполярной глуши, на стойбище местных самоедов. Только вот, боюсь я, что желающие поинтриговать против нас и там найдут их.

– Найдут и там, – подтвердил я. – Ведь не даст гарантии даже пожизненное их заключение в Петропавловке. Вспомните случай, произошедший с бедным императором-младенцем Иоанном Антоновичем.

– Вот-вот, – кивнул император, – и я о том же. Но приговаривать их к смерти и давать добро на приведение приговора в исполнение я не желаю. Не хочу брать грех на душу. С другой стороны, виновные в смерти моего брата могут уйти из жизни в результате несчастных случаев или болезней. Ведь в нашем неспокойном мире всякое может приключиться, даже с представителями дома Романовых. Не так ли, Александр Васильевич?