Иные земли

Она уснула мгновенно, как зверь, не терзаемый призраками прошлого или угрызениями совести, – или притворилась, что уснула. Артем помог Гану раскрутить подстилку и показал, что на нее нужно лечь, а потом долгое время ворочался рядом. Непривычно было спать вот так, на земле, под открытым небом. Подстилка оказалась неожиданно мягкой и скрадывала большую часть неровностей земли у него под спиной – хотя какой-то особенно изогнутый корень дерева все время утыкался ему то в спину, то в шею, как он ни крутился. Небо у него над головой – черное, тревожное – настороженно разглядывало его десятками сияющих глаз. Звезды здесь тоже были чужими, непривычно большими, яркими, четкими – как будто черный лист бумаги с силой прорвали ударами карандаша в нескольких местах – и теперь в дыры лился мягкий молочный свет.

Артем смотрел на них и думал о Кае, Красном городе, Саше, лаборатории… Все это было теперь не ближе к нему, чем холодный свет над головой. Он почувствовал, что действительно вот-вот расплачется, – но уснул.

Спал он беспокойно – несколько раз просыпался от неясных шорохов и вздохов леса вокруг. Один раз – от того, что показалось ему ворчанием зверя под кустом, – и тогда он долго сидел, тяжело дыша и слушая бешеный стук сердца. Второй – от того, что уловил нечто похожее на треск веток под ногами. В темноте леса мелькнул свет факелов – но через какое-то время свет стал удаляться и наконец исчез совсем.

В третий раз его разбудили негромкие, сдерживаемые всхлипывания. Артем открыл глаза и посмотрел на своих спутников. Ган лежал на спине, вытянув руки вдоль тела, и его грудь вздымалась ровно и спокойно, как у человека, спящего дома в своей постели, в безопасности и тепле. Всхлипывания доносились оттуда, где лежала, свернувшись клубком, Дайна. В ее белых волосах застрял упавший с дерева лист, и при каждом вздрагивании плеч он трепетал, грозя сорваться вниз. Артем был слишком сильно скован объятиями сна, чтобы решиться заговорить с ней.

Тогда он уснул в последний раз перед пробуждением и дальше спал крепко… Он был уверен, что увидит сны о доме – Кае, ее дедушке, лабораториях, Саше, Красном городе – обо всем, что потерял, может быть, навсегда, – и заранее боялся этих снов. Но та ночь подарила ему долгий сон без сновидений.

Часть II. Станция Ворона и город Тофф

Глава 10. Артем

Утром они отправились в путь. Артем забрал у Дайны сумку. Поначалу она показалась ему легкой, но уже через полчаса плечо заныло под ее весом.

Дайна шла вперед уверенно и быстро. Ощущение, которое она вызывала в нем, напоминало то, что возникает при взгляде на насекомое. Не отвратительное вроде таракана, а вполне симпатичное. Бабочку, например. Красивый узор на легких дрожащих крылышках завораживает, на него приятно смотреть. Но стоит приглядеться – видишь эти глаза, и хоботок, и усики, и множество ног, и суставчатое тело…

Наверное, что-то подобное Кая чувствовала при взгляде на тварей из прорех. Она рисовала их и считала по-своему красивыми – но знала, что расслабляться нельзя. Ни одна из них не заслуживает доверия – и не станет, как ни старайся, своей.

Они шли через лес, и, если Дайна и следовала каким-то ориентирам, Артем понятия не имел, каким именно. Он смотрел во все глаза – но для него этот лес был пока причудливым, глухим, странным. Земля здесь не была усыпана слоями хвои, к которым он привык. Под ногами расстилались ковром, плотно сцепляясь между собой, ползучие растения, густые, ядовитого темно-зеленого цвета. Над головой, высоко-высоко, в два человеческих роста, парили огромные лиловые зонтики на тонких и гибких ножках. Покачивали листьями ночные бражники, куда менее броские при свете дня. Источали тонкий сладкий аромат алые цветочки, похожие на крохотные хищные пасти. И вокруг все чирикало, скрежетало, пищало, шелестело и хрустело веточками в беспрестанном движении.

По их с Каей странствиям через лес Артем знал, что тишины в нем не бывает – разве что перед грозой, но этот, здешний, не шел ни в какое сравнение с его родным. Казалось, всего здесь с избытком: пятен плесени, светящихся грибов на стволах деревьев, лохмотьев седого мха, розовых капель ягод, несъедобных с виду, – будто кто-то, заполнявший всем этим лес, не сумел вовремя остановиться.

И цвета – яркие, сочные, как во сне: фиолетовый, зеленый, красный, и листья и лепестки пестрели пятнами, цветными прожилками, дрожали и переливались так, что рябило в глазах.

– Мы долго будем идти через лес? – спросил он у Дайны, стараясь не подавать виду, что уже запыхался.

В Красном городе он успел отвыкнуть от ежедневной физической нагрузки. К тому же сейчас он был измотан болью в руке. Утром Дайна заново обработала и перевязала ее. Болело меньше, чем вчера, но все еще сильно.

Он устал – и чувствовал постоянное болезненное напряжение, усиленно впитывая и воспринимая все вокруг. Сон совсем не придал ему сил.