Иные земли

– Это же хорошо, да? – спросил Артем неуверенно. – Жалко, конечно… что Одиссей ушел. Мне казалось, что мы подружились.

– Думал, он обнимет тебя на прощание?

Становилось жарко, и озеро, рядом с которым они разбили лагерь, все больше манило к себе.

Некоторое время Ган швырял камни в самые темные и глубокие с виду места, пристально вглядываясь туда, где, равнодушные к его сомнениям и терзаниям, весело носились из стороны в сторону юркие золотистые рыбки.

– Ты что делаешь? Хочешь искупаться? – Артем был тут как тут – бил по воде сломанной веткой, щурился в глубину. – Это не опасно?

Ган пожал плечами:

– Я рискну. Становится все жарче… Да и помыться хорошо бы.

– Я тоже пойду, – с облегчением отозвался Артем, явно радуясь, словно ему будет легче, если кто-то сожрет их обоих. – Можно же далеко от берега не отходить.

Но изжить страх перед незнакомым водоемом Артему оказалось не так-то просто – он заходил в воду осторожно, будто каждую секунду ожидая, что озеро проглотит его целиком.

– Как вода? – спросил Ган, стягивая рубаху через голову, и вопрос прозвучал странно буднично – как будто они были обычными ребятами, может, даже друзьями, решившими искупаться в жару недалеко от дома.

– Отличная. Теплая, как молоко.

Вода и вправду была чудесной. Все тело, кажется, стонало от благодарности. Ган прикрыл глаза – солнечные лучи играли на воде, слепя бликами, – и вспомнил: он совсем маленький, отец и мать все еще живы. Они нагрели воды и наполнили ею деревянную лохань, которая кажется ему, маленькому, бездонной. Отец поддерживает его, мать с улыбкой льет теплую воду ему на макушку. Прежняя мать, еще не разучившаяся улыбаться. Она улыбается, даже смеется, золотистый локон падает на лицо, льется вода, стелется запах трав, в комнате тепло, и отец подбрасывает в печку дров, а за окном воет метель – нестрашная, как из сказки.

Воспоминание пришло неожиданно – он редко вспоминал родителей, – и, чтобы избавиться от наваждения, он вбежал в воду разом, упал, подняв тучу брызг, и поплыл вперед широкими сильными гребками.

– Лучше не заплывай далеко! – крикнул Артем.

– Спасибо, но напомню: я уже в своем уме. – И все же он повернул назад, набрал побольше воздуха и нырнул.

Виски сдавило, но он оставался под водой, пока не почувствовал, что больше не может терпеть. Это выгнало из головы лишние мысли, и только тогда он вынырнул – чтобы увидеть перекошенное от ужаса лицо Артема.

– Тебя долго не было…

– Ну да. В этом и смысл, знаешь, ныряния. – Ган смягчился, заметив, что Артем дрожит… Хотя в последнее время Артем стал куда смелее – и Ган догадывался почему. – Да брось. Все в порядке.

Он подплыл к берегу, чтобы вымыть голову, а потом почувствовал на себе взгляд – там, где на боку, животе и груди вились, как будто в причудливой пляске, тонкие белые шрамы, непохожие на те, что украшали его подбородок и скулу. Со шрамами на лице, светлыми, почти неприметными, ему повезло – но вот те, что покрывали тело, были куда заметнее.

– Тебе не кажется, что так пристально кого-то разглядывать – невежливо?

Артем торопливо отвел глаза.

– Извини, – пробормотал он. – Я просто заметил… и смотрел на…

– Шрамы? – Ган, отфыркиваясь, вылил на голову еще воды из сложенных вместе ладоней. – Да, я так и подумал. Кая тоже их заметила. – Мелочно было сказать это, но Артем пропустил – или сделал вид, что пропустил, – его слова мимо ушей.

– Да, шрамы. – Артем попытался пригладить влажные волосы пятерней и погрузился в воду по самые уши. – Откуда они? Какая-то драка с нечистью?

– Можно и так сказать. – Гану вдруг захотелось выйти из воды. Поначалу такая теплая, она казалась теперь прохладной, да и день как будто помрачнел.

Он вышел из воды по камням, вытерся рубашкой, натянул штаны и пошлепал к костру босиком, неся перед собой сапоги. Подбросив веток в костер, он порылся в сумке Дайны и достал бутыль с крепким напитком, сделал большой глоток, который обжег горло.

– Отличная вещь. И согревает после купания. Будешь?

– Давай, – согласился Артем как-то неохотно.

– Надо будет постирать, пока мы рядом с озером. Выпьем чая? – предложил Ган, возвращая себе бутылку. – Здесь, в мешке, что-то вроде него… Пахнет отвратительно. Вообще больше похоже на грибы, чем на чай, не находишь? – Без предупреждения Ган бросил Артему тканевый мешочек.

Тот попытался поймать его, но упустил – содержимое мешочка рассыпалось по мху. К лучшему – пусть Артем займется чем-то полезным вместо того, чтобы задавать вопросы.

– Не уверен, что теперь это можно пить. Все перемешалось с оранжевым мхом.

– Да и ладно. – Ган махнул рукой. – Хуже точно не станет. Сгребешь? Я еще веток подкину.

Некоторое время оба молчали. Артем покорно сгреб чай обратно в мешочек. Ган подкинул дров костру – тот благодарно загудел, – поставил сапоги поближе к теплу и перебросил вперед длинные волосы, мокрые после купания.

И тут Артем снова заговорил:

– Так что все-таки случилось…

Ган нахмурился:

– Удивительно. Я вроде бы достаточно ясно дал понять, что не хочу говорить об этом. Разве нет?

– Пожалуй. – Уши Артема заалели. – Но я подумал…