Иные миры, иные времена

Мэксилл покачал головой: — И у него даже фамилии нет.

— Дадим ему свою, — ответила Нэн. — Скажем, что он с нами в дальнем родстве.

— Еще чего! — взорвался отец. — Что за штучки!

— Ладно. Тогда мы сбежим и устроимся самостоятельно. Не так-то уж это трудно, если вспомнить, что умеет Эш. Нам даже хорошая земля ни к чему.

Тут Нэн замолчала, предоставив отцу обдумать все как следует. И он сдался. С гонором, но сдался.

Эш никогда не ездил в Хенритон и никому не показывался, но все знали, что на ферме есть какой-то работник. Глэдис и Мюриэл просто кивали ему при встречe и отнеслись весьма скептически к тому, что он, оказывается их дальний родственник «откуда-то с Востока». Еще больше их удивило, что он женится на Нэн. Они считали, что Нэн могла сделать лучший выбор. Потом вспомнили ее репутацию — а может, радоваться надо, что парень так порядочно поступил? Сестры считали месяцы и были шокированы тем, что Эш-младший родился только через полтора года.

Считала месяцы и Нэн. Одни из ее страхов живо испарились, другие продолжали преследовать. Нэн боялась взглянуть на сына, страх не уменьшался от того, что Эш, при всей своей отчужденности, казался заинтересованным, а доктор и няня искрились бодрым весельем.

И все же что-то внутри Нэн затихло, когда она осторожно притронулась к крошечному носику, к совершенным до неправдоподобия ушкам, круглой головке. Затем Нэн протянула руки, чтобы откинуть пеленку.

— Ммм… миссис Мзксилл… ммм…

Конечно, она поняла прежде, чем увидела, и страстная волна протеста пробежала по ней. Ручки в ямочках, прямые ножки — и на каждой по четыре пальца. Ей захотелось закричать. Это не уродство, вы идиоты! Зачем десять пальцев, когда восемь умеют делать то, с чем никогда не справиться целым десятком? Но она промолчала, ее удержала мысль о том, что придется скрывать превосходство ребенка так же, как она скрывала еренесходство Эша, — чтобы люди не ополчились против обоих. Нэн спрятала лицо. Пусть думают, что она страдает.

Нэн сочувствовала своему отцу. Его внук, плоть и кровь, родился уродцем, и Малькольм Мэксилл не мог скрыть удовлетворения: сбылись его зловещие пророчества. Даже если бы Нэн выдала тайну Эша, вряд ли удалось бы успокоить деда. Скорее наоборот, он отнесся бы к факту изгнания Эша с родины как к еще одному доказательству неполноценности зятя.

— Можно подумать, — сказала Нэн мужу, — что ты ничего не сделал для него, а наоборот, оскорбил.

Эш улыбнулся, его рука легко скользнула по плечу Нэн.

— Ты что, ждала его благодарности? Не ты ли рассказывала мне о людях и их поступках? Да и делал я все не для твоего отца, а просто потому, что люблю фермерскую работу.

— Неважно. Теперь у нас ребенок, и нужно как-то договориться с отцом. Или получить долю на ферме, или жалованье — хорошее жалованье.

— Зачем? Еда у нас есть. Твоя одежда изнашивается, но отец дает тебе денег на новую. И на ребенка. Почему же…

— А почему твоя одежда не изнашивается и никогда не пачкается? — несколько некстати перебила его Нэн.

— Не знаю. — Он покачал головой. — Я тебе говорил, что не разбираюсь в этом. Я только здесь узнал, что могут быть не вечные и не самоочищающиеся ткани.

— Ну, неважно. Мы должны стать независимыми — Зачем? — Эш пожал плечами.

Часть дохода Малькольм Мэксилл потратил на покупку второй фермы. Теперь он был богатейшим жителем графства Эвартс. Наняли трех работников. Дом перестроили. В новеньком гараже стояли грузовик, два маленьких автомобиля и один большой, да еще сверкающие сельскохозяйственные машины. Хенритонский банкир почтительно слушал Мэксилла, муж Мюриэл спрашивал совета. Нэн видела, что отца раздражает зависимость от Эша. Когда Мэксилл ненадолго уехал в Лос-Анджелес, Нэн поняла, что он ищет возможность ваняться делом, в котором выгоду получал бы не благодаря талантам Эша, а благодаря собственной изворотливости, деньгам и энергии. Нэн не беспокоилась, зная, что если отец продаст землю, то уж с Эшем-то он все уладит по-хорошему.

Вмешался случай: Малькольма Мэксилла убили. Завещания не осталось, и сестры полюбовно поделили владения. Глэдис и Мюриэл отказались от своей доли с условием, что Нэн возьмет на себя заботы о младших девочках. Эш предоставил жене устраивать дела и взирал на все с таким же отчужденным интересом, с каким английский епископ разглядывал бы шаманскую маску.

Эш не понимал значения богатства и власти.

Из-за войны цены на сельскохозяйственные продукты поднимались и поднимались. Эш, будучи отцом семейства и единственным кормильцем, вряд ли мог быть призван в армию, да и в любом случае не прошел бы медицинскую комиссию из-за своих восьми пальцев. Глэдис уехала в Вашингтон и работала там в каком-то учреждении. Джози вышла замуж за моряка. Урожаи росли.