Иные города (СИ)

Настя зажмурилась и помотала головой: нет, определенно, в ее жизни не хватало обыденности и спокойствия.

Она встала и, ежась от прохлады, завернулась в халат. Выйдя в гостиную, она встретилась там с хмурым Мартином и Юкой.

— Ну, вы, девчонки, вчера зажгли, — не вытерпел Мартин.

— Мартин, ты уж прости, что напугали, — Настя глубоко вдохнула запах кофе. — Но Джонни с другом нас довели до дома, потому что мы очень устали.

— Могли бы предупредить, что на дискотеку идете.

— Ничего не помню, — Юка потерла лоб. — Но ощущение такое, что я с кем-то дралась, все тело болит.

— Ты ни с кем не дралась, — успокоила ее Настя. — Просто было много народу и кто-то толкнул тебя на косяк двери. Как еще лоб не разбила. Кстати, а чья собака спала сегодня в моей комнате?

Ребята уставились на Настю с одинаковым недоумением.

— Собака?!

Настя неопределенно махнула рукой в воздухе:

— Приснилось, наверно. А Джонни где?

— Спит, должно быть, еще, — пожал плечами Мартин.

В этот момент дверь в комнату Джонни открылась, и он вышел оттуда сонный, в потертых джинсах и майке, с неизменными фенечками на запястьях. У Насти дыхание перехватило, она густо покраснела, отвернулась к чашке с кофе, сердце билось часто и гулко. Вчера события были такими яркими, что почти не было времени анализировать и чувствовать, но сейчас она вспомнила, как Джонни пытался спрятать ее за своей спиной. Удивительно, но от раны на его плече и следа не осталось. Лика, наверно, работала всю ночь, пытаясь залатать его. Заметив, как он еле шагал, потирая глаза, им навстречу, Настя подумала, что он потерял много крови.

— Я голодный как медведь, — подтвердил ее мысли Джонни. Он полез в холодильник, достал оттуда упаковку хамона и сыра, сделал себе гигантский бутерброд из батона хлеба и, подмигнув Насте, сел за стол. Настя снова почувствовала, как румянец заливает ее щеки. Она, не спрашивая, поставила на плиту кофе для него.

Когда Юка и Мартин ушли, Настя тоже засобиралась на курс испанского. Джонни остановил ее у порога. Он положил ей руку на плечо своим развязным дружеским движением.

— Погоди, Настя. Придется пропустить испанский, нас ждут в агентстве.

Она кивнула, боясь даже взглянуть на парня. Джонни допил кофе, схватил куртку, и они вышли из дома.

— Пойдем пешком, не возражаешь?

Настя вообще не могла возражать. Она ощущала себя очень глупо, скованно, но при этом была счастлива, наконец, идти рядом с ним.

— Вчера ты себя очень странно вела, — прервал молчание Джонни.

— Что именно ты имеешь в виду? — усмехнулась Настя. — То, что я чуть было не почаевничала, мило беседуя, с тварью, то, что одна пошла в заброшенный и темный дом, или то, что пыталась сражаться, не имея на это ни способностей, ни сил, ни смелости?

— Смелости, как оказалось, у тебя хоть отбавляй, — заметил Джонни. — Не думал, что ты такая боевая.

— А у меня был выбор?

— Я, конечно, паршиво выглядел в роли защитника с раненым плечом, — согласился Джонни. — Но ты могла отступить.

— Некуда было отступать, был бы мой выбор, я бы бежала оттуда, вопя и сверкая пятками.

— На самом деле, основная странность вчерашнего вечера состояла не в том, что мы столкнулись с исчадием ада, а ты еще успела мельком познакомиться с одним из самых страшных демонов. А то, что ты время от времени с кем-то разговаривала. Я боялся, что ты сходишь с ума, — он вдруг поймал ее за руку и пожал ее. Рука его была горячей.

— Я не схожу с ума, — Настя с облегчением увидела, что с другой стороны улицы к агентству направляется Лика, загруженная кофе на вынос и выпечкой. — Я потом вам все расскажу, пойдем, поможем Лике.

Рассказ ребят о столкновении с Мраком на первом этаже и рассказ Насти и Джонни о том, что происходило на втором этаже, теперь, в свете солнечного дня и на диване в агентстве в уютном кабинете Цезаря выглядел таким неправдоподобным, что Настя даже засомневалась, было ли это на самом деле.

Но картина с «Обнаженной» стояла у стола Цезаря. И в ее реальности сомневаться не приходилось.

— Картину скоро передадут владельцу, а благодаря Итсаску удалось перехватить продажу двух других картин, вот только продавцами оказалась шайка мошенников, которые совершенно не разбираются в искусстве и никогда прежде не были замешаны в сделках на черном рынке. Они утверждают, что картины им подкинули. Диего их проверил — это правда. За домом установили слежку, на случай, если воры вернутся, но думаю, что воры уже знают, что картина у нас. Но, видимо, она им не нужна. Раз они сами пригласили туда Настю, похитив Юку.

— Все ради того, чтобы Настя нашла картину? — спросила Лика.

— Думаю, они знали о призраке, живущем в доме.

Настя испуганно вздрогнула. Наверно, после ее рассказа про Исабель ее отведут к психиатру и выгонят из агентства.

— Ты не только видишь призраков и общаешься с ними, но еще и можешь дотрагиваться до них и взаимодействовать с ними так, словно они созданы из плоти и крови.

— Я бы не стала обобщать, — воспротивилась Настя. — Я только и общалась-то, что с Исабель. Других призраков не знаю и знать особо не хочу.