Иные города (СИ)

Но тут в темноте между стволов деревьев мелькнули серые тени, Настя остановилась, сердце учащенно застучало в груди.

В просвет между мелким кустарником и деревьями вышли волки. Их шкуры на загривках стояли дыбом, а десна и клыки обнажены. Они облизывали свои носы языками и рычали.

Настя в ужасе отступила. Они продвинулись вперед.

Она вспомнила, как говорил граф про волков и лес, и все в ней заледенело: он привел ее сюда, чтобы они ее растерзали! И волки сделали еще шаг вперед, рыча и хищно пригибая морды к земле.

— Если ты сейчас в своем лесу, то кто эти волки? — раздался голос графа за спиной.

— Волки! Я не знаю! Просто волки! — паника не давала дышать. Она огляделась в поисках оружия, коряги, хоть чего-нибудь, но ничего не было. Что он говорит про лес? Почему Лорелей помогла, а волки хотят растерзать?

— Это твои страхи.

Один из волков шагнул на нее. Она снова отступила. Адреналин мощными порциями выбрасывался в кровь.

— Они растерзают тебя, если не справишься и уступишь, — голос Демона был ровным и безучастным.

— А ты? Ты обещал защищать меня! — она чуть не плакала от страха.

— Ты должна сама справиться с ними.

За ее спиной он был готов выхватить в любой момент мечи, но старался говорить безразлично, чтобы она не чувствовала его защиты. Это ее испытание. Девушка была скована страхом, ужас исходил от нее волнами. Волки тоже это чувствовали, а потому наступали. Неужели он ошибся в ней?

— Это всего лишь мои страхи, это всего лишь мои… — она чуть не завизжала, когда волк сделал еще шаг вперед. — Это всего лишь мои страхи!

Она сжала кисти в кулаки. Если верить демону, а ей уже нет причин ему не верить, это не настоящие волки. Это то, что она выкармливает в себе, взращивает своей неуверенностью. Не пора ли?

Она сделала шаг вперед. Волки зарычали и ощетинились еще больше.

— Мамочка! — нервно отреагировала она. И потом зачастила: — Вы всего лишь мои страхи. Вы мои. Вы просто мои страхи. Я вас не боюсь.

Она шагала вперед, уже крича на них, волки рычали, но в какой-то момент вожак отступил, совсем немного, но от Насти это движение не укрылось. И она пошла вперед, на волков, не переставая по всякому переиначивать фразу, и они сначала отступали, потом расступились, пропуская ее и демона вперед.

Демон молчал, Настя не хотела поворачиваться к нему. Она шла по лесу широкими шагами, приходя в себя от столкновения с волками. Он заставил ее пережить ужас и не раз, она немного злилась на него. Но еще была горда собой, благодарна ему и почему-то с каждой минутой все больше счастлива.

Впереди мелькнул свет. И вскоре они вышли на широкий луг. Ярким пламенем горел высокий костер. Женщины в белых рубахах водили вокруг него хоровод.

При виде Насти и демона они остановились.

— Они зовут себя весталками, солнечными девами, — послышалось у Насти за спиной. — Это тоже часть твоего леса?

— Нет, — ответила Настя.

— Значит, это начало.

ПРОДА

Одна из весталок уверенно подошла к ним, а остальные остались ждать у огня. Она взяла Настю за руку:

— Пойдем, девочка. Не бойся. Демон не сможет пойти за тобой, с нами ты в безопасности. Дай, я расплету твои волосы.

Она разложила волосы Насти по плечам. Прикосновения были нежными и заботливыми, словно руки матери.

Настя сделала шаг и оглянулась на демона. Он оказался вдруг далеко, на самой опушке леса. А весталки — совсем близко и обнимали ее, приветствовали, одна из них сняла с головы венок из луговых цветов и надела Насте на голову. Они были разных возрастов и сложения, но когда все встали вокруг костра и взялись за руки, Настя вдруг почувствовала силу единства с ними, словно лишь прикасаясь, стоя в одном кругу, она стала одной с ними крови. Бешеная сила и невероятная легкость вдруг охватили тело. Они двигались вокруг костра, женщины пели, пламя взметалось то и дело вверх, обдавая своим жарким дыханием лица, белые рубахи придавали им полупрозрачность духов, казалось, Настя водит хоровод с лесными нимфами. Лишь крепкие пожатия соседок придавали ситуации капельку реальности. Искры костра яркими пятнами взмывали в темное небо и исчезали в нем. Женщины двигались, то поднимая, то опуская руки, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Они пели, и песня, словно следуя ритму костра, то взметалась вверх, то прилегала к земле, то рвалась клочьями искр, то выравнивалась.