Иные

…и тогда я сказал ей чистую правду, – писал он через некоторое время у себя в шалаше. – Я не мог солгать ей, потому что она сразу бы это почувствовала. Хотя возможно, под внешне правдивым ответом она все равно ощутила некоторую неискренность. Я тогда совершенно честно ответил, что буря мне не нравится, и это действительно было так. Но в то же время было в ней что-то родственное… или близкое… не найти подходящего слова, чтобы выразить то, что я хочу сказать. Испытанные мною чувства, наверное, как-то связаны с работой моего подсознания. Теперь о моем окружении. Чем дольше я знаком с Тони, Данно и Генри, тем лучше я их понимаю. Скорее всего, и они тоже. Что же касается Тони, то ее роль поистине неоценима – она является противовесом во многих моих решениях, тем оселком, на котором я могу оттачивать края своего понимания ситуации и принимаемых решений до бритвенной остроты.

Когда совсем недавно она вдруг бросила мне: «А ведь тебе это, похоже, нравится, не так ли?» – я, не задумываясь, ответил то, что тогда посчитал правдой. Ведь буря действительно казалась мне отталкивающей – так же как и ей. И тем не менее Тони была права. Что-то в этом грязно-буром кипящем котле притягивало меня, словно я радовался ее приходу, потому что мог выйти ей навстречу, бросить вызов, схватиться врукопашную и в конце концов загнать ее обратно за горизонт – туда, откуда она и появилась.

Интересно, что же во мне или моих словах было такого, раз она сумела понять это? Не думаю, что она сознавала, как сильно я желал хотя бы попытаться описать ей мои чувства. Именно эта невозможность поделиться самым сокровенным с какой-нибудь живой душой и ставит меня в такую зависимость от нее, Данно и Генри – Генри, которого я даже и представить себе не мог сопровождающим меня в этом турне, до тех пор пока он вдруг не появился у нас в Экумени всего несколько недель назад – с какими-то собственными идеями по поводу необходимости присоединиться ко мне.

Но самой главной проблемой во всем этом является не то, насколько хорошо они понимают меня или то, что мною движет. Нет, самое главное – это то, насколько сильно я от них завишу. Смогу ли я продолжить начатое, если лишусь хотя бы одного из них, не говоря уже обо всех троих? И все же, когда мое подсознание – даже против моей воли – пытается представить себе будущее, в котором есть место и для них, оно не видит там ничего обнадеживающего. Там всегда либо один из них теряется, либо все трое в итоге оборачиваются против меня. Этого случиться не должно!