Инвариант

– Нет, грызть деревья не надо, но белую глину или силикат магния при отравлениях вполне можно есть, они как и уголь выводят отраву из организма, – я подтолкнула к нему лежащий на столе уголь, – так что давай, любитель радужных ножек, участвуй в моем безумии.

Ян вздохнул, посмотрел на меня, на угольки, вздохнул налил еще молока в стакан.

– Ладно. Раз ты считаешь, что нужно это съесть, – он закинул кусочки в рот и сморщился, – они шипят на языке. И кстати к углю не относится это «смешивать разные вещества в организме»?

– Нет, не относится, уголь просто собирает в себя всю гадость как губка. И да. Он должен шипеть на языке.

– Объясни мне, почему ты считаешь, что уголь может быть лекарством?

Я вздохнула, то что кажется мне очевидным, оказывается, совсем не очевидно для кого – то другого. В данном случае для Яна.

– Ты помнишь я тут носилась с жестяными коробочками? –Ян кивнул, – Берется деревяшка. Не хвойная только. Обжигается без доступа воздуха, вот в тех самых коробочках я это жгла, дальше обрабатывается паром. Из-за этого он становится как губка и впитывает в себя всякую гадость.

– Да, но мы ведь дышали дымом, а не пили его, а уголь надо есть, – возразил Ян.

– Ох, можно я не буду тебе читать лекцию по биологии? – взмолилась я и зевнула, – я хочу спать пойти.

– Как это? – возмутился пытливый горг, – то есть у тебя есть объяснение, а ты мне его не говоришь?

Нашел время проявлять любопытство. Меня как раз накрыл «отходняк» и я снова начала дрожать, только дрожь была уже не от холода, а от осознания того, что мы могли погибнуть, надышавшись ядом.

– Да, – я сделала «страшные» глаза, поднимаясь с табуретки, – вот такая я вредная.

– Расскажи тайну, – Ян подхватил меня на руки и понес наверх, кажется в спальню, – иначе я не буду тебя защищать от чудовища под кроватью.

– Шантажист! – возмутилась я.

– Вот сейчас положу тебя под кровать, – сообщил этот наглец поднимаясь по ступенькам и делая вид, что ему очень тяжело меня нести, – и будешь ночевать там. С чудовищем. Если, конечно, оно от тебя, такой вредной, не сбежит. Вытолкать оно тебя оттуда все равно не сможет, слишком тяжелая и упрямая. Во имя Вечного, Ингарра, у тебя камни спрятаны в карманах?

Он захихикал как мальчишка.

– Ну все, ты меня разозлил, – я куснула его за ухо, – стр-р-рашно разозлил.

Он ойкнул, поежился и ловким пинком распахнул дверь спальни.

– Ну ты ловок, двери пинком открываешь, – я обняла его за шею. Было прекрасно ощущать себя живой и беззаботно шутить.

Ян засмеялся и положил меня на кровать.

– Ладно, уговорила, – величественно качнув головой сообщил он, – под кроватью жестко, неудобно, ты будешь возиться, а значит, мешать нам с чудовищем спать.

– Как великодушно, – прошипела я и пощекотала ему бока, – пойду я отсюда, чтобы не мешать вашей идиллии с чудовищем. Судя по всему, ты его нежно любишь.

Я дернулась чтобы подняться и подшибла Яну ноги.

Он свалился на меня сверху, успев расставить руки так, что моя голова оказалась между его локтей. Я взвизгнула от неожиданности.

– Нет, – он поцеловал меня в губы, – я передумал, чудовищу я тебя не отдам. Вообще никому не отдам. Ты гораздо лучше всякого чудовища.

– Наглец и узурпатор, – сообщила я смеясь и нежно поглаживая его затылок, – сговорившийся с чудовищем. Пусти, я пойду к себе

– Да, наглец, – согласился он и начал неторопливо целовать меня в шею и ниже в ключицу, – не-а, не пущу.

Было одновременно щекотно и приятно. В крови до сих пор бушевал адский коктейль из остатков наркотика, адреналина, облегчения, что нам посчастливилось избежать смертельной опасности. Затуманивая разум и нашептывая порадоваться тому, что остались в живых.

Теплая ладонь легла на мою грудь.

– Тебе придется снять с меня панталоны, ты там шнурок таким узлом затянул, что не развязать, – прошептала я ему на ухо.

Он уставился мне в глаза своими зелено-оранжевыми гляделками.

– Да? – удивленно спросил он и его вопрос относился совсем не к затянутым узелкам.

 Я потянулась к его губам и хихикнула.

– Много болтаешь.

Нетерпеливо расстегнутая пуговица на моем платье. Поцелуй. Еще пуговица. Еще один поцелуй. Легкий укус в шею. Еще одна расстегнутая пуговица. Его рычание. Моя очередь расстегивать пуговицы на его рубашке. Расстегнуть верхнюю, пощекотать поцелуями ключицы. Расстегнуть еще одну, ухватить губами маленький коричневый сосок. Выслушать шипение и почувствовать, как он покрывается мурашками. Довольно ухмыльнуться. Расстегнуть оставшиеся пуговицы и изучать на ощупь кончиками пальцев рельефные мышцы пресса и упругую горячую кожу. Почувствовать всей кожей какой он горячий. Снова переход к моим застежкам, и мое платье и его рубашка небрежно летят в сторону. Мы торопливо, но бережно достаем друг друга из одежды, как долгожданные подарки. Поцелуи, нежные и не очень. Я оставляю на его теле несколько красноватых отметин и мне это нравится. Я довольно мурлычу глядя на них. Он в ответ расплетает мои волосы. Пропускает их сквозь пальцы. Целует шею, прихватывая губами кожу.