Инвариант

– Почему от жаровни так воняет? – Я посмотрела на Яна. Он расслабленно сидел откинувшись на подушки, прикрыв глаза как будто и вовсе не слыша моего вопроса. Я потянулась к нему, чтобы потрясти и разбудить, но тут увидела свои пальцы, они двоились, троились и оставляли за собой радужный след. Я захихикала, это было очень смешно. Почему смешно? Я забыла. Мысли легким облачком пролетали сквозь мою голову. Ян услышав мой смех внезапно оживился, пододвинулся ближе и подняв мне юбку начал гладить и целовать мои коленки, я снова захихикав оттолкнула его. Он недовольно заворчал, придвинулся еще ближе и больно укусил меня за внутреннюю часть ноги, выше колена. Синяк, наверное, останется. Я хихикнула и легонько стукнула его ладошкой по спине.

– Мое, – рыкнул он, – моя жена.

От боли у меня в голове немного прояснилось.

– Не дыши, нельзя вдыхать этот дым, слышишь? Надо отсюда уйти! – я стала его отталкивать, не переставая смеяться, он попытался опрокинуть меня на подушки, я отвесила ему пощечину. Он уставился на меня сверху вниз внезапно черными глазами, зрачок почти полностью перекрыл радужку.

– Нет, – протянул он и провел языком по моей ноге от колена и выше. Было щекотно, тепло, приятно и …мокро. Он указательным пальцем зацепил край панталон и потянул вниз.

Где-то на краю сознания, как в страшном сне, висело осознание неправильности происходящего.

– Возьми стол и выбей окно, быстрее, – я снова не смогла удержаться от смеха. Выбить окно столом, лучшей шутки я в жизни своей не слышала.

Я откуда-то помню, что какая-то гадалка так убивала людей: сыпала яд в жаровню. Они умирали, а она забирала у них драгоценности. Смешное какое слово: драгоценности.

Оттолкнув Яна снова, я встала на ноги, хихикая и пошатываясь подошла к двери и вставила в ручки подсвечник.

– Нам не страшен серый волк, – я с наслаждением пнула дверь, – смотри как смешно: подсвечник за ручками.

Я стала изучать кованый листик, он внезапно из черного стал желтым и скрутился, это все потому, что его давно не поливали, сообразила я.

Ян тоже смеясь подполз ко мне на коленях и снова задрав юбки лизнул мою ногу.

– Ты выбил окно? – икая от смеха спросила я. Стены вокруг начали дергаться и проваливаться куда то вниз.

– Нет, – он потянул меня на пол, задирая юбки еще выше, и сообщил, – у тебя радужные ножки.

 Я оступилась, сделала шаг назад и наткнулась рукой на жаровню.

Отдернула прилипшую руку и засмеялась, глядя как центр ладони пересекает угольно – черная полоса спекшейся кожи.

Мне должно быть больно. Ожог это очень больно, почему я ничего не чувствую? В мозгу впервые за все время звякнул тревожный колокольчик. Надо отсюда бежать. Шаловливые руки Яна тем временем добрались до моих ягодиц и нежно поглаживали их. Он потянул за завязку моих панталон намереваясь их снять, но веревочки запутались и, вместо того чтобы развязаться, затянулись еще больше. Дверь кто-то сильно толкнул, я хихикая вывернулась из рук Яна.

– Окно разбей.

– Далось тебе это окно, – рассердился Ян, схватил столик, и с усилием размахнувшись швырнул его в нужную сторону. Стекло жалобно зазвенело, стол зацепил и утянул вниз, за собой, гардину и она повисла клочком открывая половину окна.

 В комнату ворвался прохладный зимний воздух. Стены перестали прыгать и стали просто плавно раскачиваться.

– Быстрей, догоняй, – я дернула юбку вверх, как девица в канкане и рыбкой сиганула в окно. Кусок юбки остался висеть на обломках рамы. Я подхватила горсть снега с земли и приложив ко лбу со смехом бросилась бежать по проулку. Холод помог хоть немного прийти в себя. Ян с рычанием прыгнул следом за мной.

– Ингарра, я тебя поймаю! – прокричал он поскользнувшись и упав на четвереньки.

– Обязательно поймаешь, – я расхохотавшись повернулась к нему и демонстративно приподняла грудь вверх обеими руками, – сначала догони!

Я выбежала на улицу не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих и заскочила в ожидавшую нас коляску.

– Гони! – заорала на извозчика, тот испугавшись, подскочил на козлах и взмахнул кнутом. Лошади проскальзывая копытами по обледенелой мостовой начали набирать скорость. Ян выбежал из проулка и пробежав следом метров сто, сумел вскочить на запятки.

– Зараза, – ругнулся он и засмеялся.

– Дыши, эта пакость медленно, но выветривается, – я тоже не удержалась от смеха. Голова медленно превращалась из воздушного шарика обратно, в нормальную тяжелую голову. Кажется, даже мозг там присутствовал. Растаявший снег стекал у меня по лицу за шиворот. Левую руку начинало дергать болью. Я осторожно подула на ладонь.

– Когда ты успела обжечься, – удивился Ян.

– Прямиком перед тем, как ты научился кидаться столами в окно, – хмуро сообщила я и откинулась на спинку сиденья, – нам повезло, что мы не успели сильно надышаться и что эта гадость быстро выветривается. Вот гадство, пальто там осталось.