Инвариант

– Нет, – он со вздохом перекатился со спины на живот и отодвинул волосы, – доставай.

– Может тебе в зубы дать? – задумчиво оглядываясь в поисках подходящей ветки спросила я.

– За что? Зачем? Я тебя чем-то обидел? – он поднял голову и растерянно уставился на меня.

– Зажать зубами что-то, – пояснила я, – вот, ремень могу тебе одолжить.

– А, ты в этом смысле, нет, не нужно, – он снова уткнулся носом в плащ, – делай уже что-нибудь.

– Ну, как знаешь, – я присев сбоку на плащ попыталась ухватить гвоздь пальцами. Холодный металл скользил и вытаскиваться не желал. Я зло и сосредоточенно сопела пытаясь подцепить ногтями вредную железку.

– А почему ты сказал, что этим гвоздем убило твоего дракона? Ну то есть горга? Ты ведь покрылся чешуей вот недавно? – полюбопытствовала я обматывая шляпку гвоздя нитками выдернутыми из многострадального подола моего платья. Надо заговорить ему зубы и выдирать этот гвоздь одним движением, иначе вообще застрянет.

– Дракона, – задумчиво повторил Ян, – странное слово. Чешуя это память тела. Горга внутри меня уже нет, но память осталась. Ипостаси связаны и через год – полтора человеческое тело уйдет следом за горговской частью. Оуммм!

Ян взвыл, так как я резко выдернула гвоздь, и часто – часто задышав вытянулся в струнку.

То есть, те кто сделал это с ним, сознательно вынесли горгу отсроченный смертный приговор. Интересно, кому он настолько не угодил?

– Уф, вот поэтому и хотела тебе дать что-то в зубы, – ворчливо объяснила я, стерла кровь с его затылка и зажала рану тряпкой, – губу прокусил?

Он что-то промычал в ответ, не поднимая голову.

– А ты вообще кремень, как я погляжу, – я ободряюще потрепала его по плечу, – даже в обморок не упал.

– Горги отличаются выносливостью и способностью быстро восстанавливаться, – Ян перевернулся на спину и вытер тыльной стороной ладони глаза.

– Ага, птица Говорун отличается умом и сообразительностью, – передразнила его интонации я, вспомнив мультфильм про Алису, – милый, раз все хорошо, то давай снова займемся этим грязным делом, – я потрясла перед ним коробочкой с пластырями.

Ян обреченно вздохнул.

– Что это за липкие штучки?

– Лейкопластырь, – я протянула одну полоску ему, – вот видишь, тут внутри зеленая тряпочка, она пропитана лекарством которое не даст ранам гноиться.

– Странная какая штука, – он покрутил пластырь в руке, по очереди отдирая пальцы от клейкой части, – и запакованы странно. В бумагу, да?

Второго Керио мне только не хватало, с дурацкими тестами и расспросами. С другой стороны, а чего я хотела, рассекречиваясь по самое «не хочу».

– Угу, в бумагу, – я забрала у него бумажную упаковку от пластырей и кинула её в костер, – пару дней они на тебе продержатся. Возможно, это даст тебе шанс не загнуться от генерализованного сепсиса, слишком много у тебя ран.

Очередной вопросительный взгляд Яна я попросту проигнорировала.

Приблизительно через сорок минут я окинула довольным взглядом слегка причесанного, частично отмытого и обклеенного лейкопластырями с ног до головы Яна. На сломанный правый мизинец была наложена импровизированная шина из лубка. Из остатков занавески, которую я невольно стащила из дома Арано, вышли отличные бинты. Почти чистые. Под короткими, чуть ниже колен, мышино – серыми брюками красовались кислотно – розовые термоноски.

– Душераздирающее зрелище, – гнусавым голосом, с чувством сообщила я, – ну да ладно, все лучше чем босиком по лесу бегать.

– Какие странные сапоги, – Ян пошевелил пальцами на ноге, разглядывая носок, – мягкие, тонкие.

– А это не сапоги, – я разглядывала узду, прикидывая как надеть её обратно на Птичку, – это внутрь обуви надевают, типа обмоток. Слушай, как на ней это застегнуть?

– Ты не умеешь? – удивился он.

– Увы, такого навыка у меня нет, – я огорченно помахала руками.

– Но ты же… – он замялся.

Я, пожав плечами, подозвала Птичку и примерилась её взнуздывать, как он вдруг осторожно и ласково сказал:

– Не волнуйся, я не буду задавать лишних вопросов, я понимаю, что девушки не оказываются в участках стражи ночью просто так. И если твоя работа далека от достойной, то я не буду донимать тебя неприятными вопросами.

Я моментально взбесилась, вожусь тут с ним как с малым детятей, а он не хочет донимать воровку, или за кого там он меня принял, «неприятными вопросами». Невероятное великодушие.

– Эрр, если бы вы не были в столь беспомощном состоянии, я бы оставила вас здесь. Честное слово. Ты тоже оказался в этом участке, да еще в весьма прискорбном виде, – я гневно смотрела на него, – значит ли это, что твоя «работа далека от достойной»?

Он, смутившись, мотнул головой и скорчил покаянную рожицу.

– Я не хотел тебя обидеть.

– Конечно, не хотел, ты просто сделал вывод, что «моя работа далека от достойной», – я плюхнула вожжи на землю, отошла к костру и села на траву, – я просто травница. И мне не повезло оказаться на улице поздно вечером, во время обхода улиц стражами. А стражам не понравился мой мешок. Вернее слишком понравился. А ты как в участке оказался?

Ян замялся, закусив губу.

– Ты же знаешь, кто я? – неуверенно спросил он, укладываясь на плащ.