Интуицио

У меня не было времени на раздумья. Повинуясь инстинкту бегства и одновременно полный решимости во что бы то ни стало одолеть злой рок, я влез на ограду площадки и прыгнул, вытянувшись во весь рост в направлении кабины канатной дороги. Мне едва удалось уцепиться за край металлической пластины под задним стеклом. Я повис на руках. Ухватился я крепко и понял, что вишу в воздухе. Я не слишком мускулист, но должен продержаться, пока кабина пересекает канал. Вряд ли, решил я, это потребует больше трех-четырех минут. Нелегко, но возможно.

Однако я не принял в расчет свое ушибленное плечо: оно немедленно отреагировало на такую нагрузку обжигающей болью. Болело дико, будто мне отрывали руку.

Но у меня не было выбора, нужно было держаться любой ценой, мы уже поднялись на семь или восемь метров. Если я сорвусь, то переломаю себе все кости о камни под нами.

Я снова вдруг вспомнил сцену из моего романа. Герой умирал на скале…

Не обращай внимания на боль! Не отпускай! Будь сильным!

Все мы читали воспоминания солдат о Первой мировой войне, когда они рассказывали о том, как продолжали бежать под огнем противника, несмотря на сломанную ногу, буквально сгибаясь от боли, в надежде добраться до убежища. У тела есть скрытые резервы, которые обнаруживаются при помощи страха или силы воли. И я начал повторять, как мантру, что я никогда, никогда не отцеплюсь.

Я сильнее боли, сильнее, чем мое раненое плечо, я этого хочу, я так решил, моя рука из стали, ничто не заставить меня ее разжать, я сильный, я держусь, три минуты, надо продержаться три минуты, но я продержусь четыре, пять, десять! И раз уж я решил, что продержусь десять минут, то три чертовых минуты я точно выдержу!

Кабина набрала скорость и поднялась над морем.

Мне плевать на высоту. Я сильнее головокружения. Сильнее этой проклятой боли, которую я усмирю, которую я усмиряю, потому что я так хочу.

Я почувствовал, что моя воля взяла верх. Я продержусь, несомненно. Я никогда еще не выказывал такой силы духа, такой решимости, такого исступления…

Я всегда считал себя хрупким, слишком снисходительным к самому себе, почти слабым, но теперь открыл в себе новую для меня силу, это было удивительное чувство… необыкновенно приятное.

Гордость заставила меня на мгновение посмотреть вниз, чтобы подразнить свою боязнь высоты, бросить ей вызов, мне хотелось избавиться от неприятного ощущения в желудке.

Под моими ногами было двадцать или тридцать метров пустоты, но я был так тверд в своем решении, что не почувствовал страха.

В этот момент я понял, что в жизни больше ничто не остановит меня: ни менеджер или деспотичный агент, ни мои страхи или сомнения, никакие колебания или неуверенность, ни опасения насчет мнения других людей. Отныне ничто не сможет мне помешать делать то, что я хочу.

Кабина приближалась к самой высокой опоре. Здесь мы достигнем максимальной высоты, и остаток пути пройдет горизонтально, что должно будет немного облегчить нагрузку на мои руки.

Но когда кабина проходила мимо опоры, ее основательно тряхнуло, и мое тело ответило на эту встряску, усилив ее подобно маятнику, удвоив напряжение в руках. Боль стала невыносимой.

Держись! Надо держаться! У тебя нет выбора!

Мне удалось перетерпеть боль, но я почувствовал, что мои пальцы начинают соскальзывать от возросшего напряжения. Они скользили, и я абсолютно ничего не мог с этим сделать.

Когда они потеряли контакт с холодным металлом, я почувствовал, как меня увлекает вниз, и услышал собственный вопль, в то время как мое беспомощное тело падало в пустоту подобно безвольной марионетке.

Время словно растянулось, и падение показалось мне бесконечным. Единственное, о чем я подумал: каким образом я ударюсь о поверхность воды? От этого зависела моя жизнь. С такой высоты и на такой скорости вода будет для меня твердой, как бетон. Мне кое-как удалось выпрямиться в воздухе, и когда мои ноги жестко ударились о воду, я почувствовал этот удар всем позвоночником, а потом…

Больше ничего.

Полная темнота.

Пронизывающий холод.

Вода в ушах, в носу, в глазах.

Оглушительная тишина, поглотившая меня без остатка.

Мое ослабевшее тело без конца погружается в бездну – в бездну, которая не кончается.

Ощущение густой тины, клейкой и неприятной, которая принимает меня, поглощает и пытается удержать в своих липких складках.