Инцидент на острове Виктория

— Я буду по-русски, разолью сразу всю, — Булавин разлил всю водку по кружкам, стараясь распределить горячительный напиток поровну. Наливая водку в кружку Беленко, которая сидела рядом с ним, покосился на нее. Она, молча, наблюдала, как он наливал ей в кружку, но ничего не сказала.

Все подняли кружки. Иноземцев и Крутихин посмотрели на Булавина. Самойлов перехватил эти взгляды, неожиданно произнес:

— За удачное начало!

— И благополучное завершение, — добавила Беленко.

Подняли кружки, чокнулись. Краем глаза Булавин увидел, что женщина, как и мужчины, выпила всю водку сразу. Только после этого сморщилась и зажмурила глаза.

— Каковы результаты вашей работы? — вдруг спросил Самойлов офицеров, занимавшихся дезактивацией зарина.

Булавин посмотрел на Беленко, но та была занята тем, что сосредоточенно жевала огурец. На вопрос не отреагировала.

— Всего там девятьсот сорок восемь снарядов. Обработали сорок девять, — сообщил Булавин.

— Почему так мало? — ровно спросил Самойлов и прилепил холодный взгляд на лице Булавина.

— Некоторые колпачки «приклеились» к корпусу снарядов. Приходилось тратить время на то, чтобы их открутить, — спокойно объяснила Беленко.

— Если такими темпами будете работать, то мы не уложимся в срок, — недовольно произнес Самойлов.

— Феси квод потуи, фасиант мелиори потенте, — четко произнесла женщина-химик и зло посмотрела в лицо подполковника Самойлова. — Я сделала все, что могла, пусть кто может, сделает лучше.

Самойлов прожег взглядом сидящих против него Булавина и Беленко, резко выдохнул воздух носом, но ничего не сказал. Взял нож и вилку, стал разрезать кругляши картофеля на своей тарелке.

— А каковы результаты ваших изысканий, товарищ подполковник? — как можно нейтральней спросил Булавин, но интонация, с которой был задан вопрос, все равно получилась ехидно- вежливой.

— Ракеты, которые я осмотрел, пришли в полную негодность. Для нашего противника они интереса представлять не будут.

— То есть вы подтвердили вывод, который сделали специалисты нашей базы пять лет назад.

— Все выводы ваших спецов должны подвергаться критической проверке.

— Конечно, товарищ подполковник, — согласился Булавин, сдерживая улыбку. — И на это у вас ушел весь день?

— Осматривал кое-что еще. Но это вам не интересно.

— Разумеется.

— Товарищ майор, — обратился к Булавину Иноземцев, — напишите, мне текст радиограммы Францу. У меня через полчаса сеанс связи.

— Какому еще Францу? — набычился Самойлов.

— Франц — это наше руководство на земле Франца-Иосифа, — объяснил Булавин. Он достал карманный блокнот, на листке написал текст радиограммы: «Приступили к работе, обработано пять процентов».

Показал текст Беленко и Самойлову: «Будете что дописывать?» Те отказались что-то добавить.

— Кому поставить подпись? — спросил Булавин Беленко и Самойлова.

— Вы старший группы, вот вы и ставьте, — иронично бросил Самойлов. — Так, Ольга Вячеславовна?

— Да, подписи Ульриха Романовича достаточно.

— Все, я поел, — Иноземцев встал из-за стола. — Да, чуть не забыл. Я просмотрел и подготовил четыре каюты…, фу ты, комнаты. В остальных света нет. Как мог, прибрался. Поэтому можем разместиться так: мы вдвоем с Крутихиным, а остальные…

— Нет, Кирилл, — остановил его Булавин, — давай, мы с тобой вдвоем, а остальные отдельно. Если ты не против.

— Мне все равно. Спать придется в спальных мешках. Отопления в комнатах нет. Матрацы из паралона. Старые, но спать на них можно, я их немного потряс, выбил пыль.

— Хорошо, разберемся, иди к радиопередатчику, время подходит, — Булавин озабоченно посмотрел на часы.

Иноземцев ушел на верхний этаж к передатчику. Самойлов тоже поднялся из-за стола:

— Ольга Вячеславовна, выбирайте себе комнату, а мы после вас, — Самойлов галантно наклонился перед женщиной, протянув руку в сторону жилых комнат.

Ольга Вячеславовна, вытерла уголки губ кончиком салфетки, подошла к куче рюкзаков и сумок на цементном полу, взяла свой огромный рюкзак.

— Вам помочь? — услужливо осведомился Самойлов.

— Если не трудно, — она подала подполковнику свой рюкзак, направилась в сторону жилых комнат по коридору.

— Пижон! — мрачно произнес Крутихин, когда они исчезли из вида. — Хочет заработать право первой ночи.

— Ты чо несешь, Николай? — Булавин жестко посмотрел на капитана Крутихина, — здесь правила как на военном судне: женщина неприкасаема.

— Посмотрю, как вы запоете через две недели, Ульрих Романович, — усмехнулся Крутихин, — на Франце у меня хоть повариха есть. Ладно, — он поднялся из-за стола. — Выйду на свежий воздух, покурю, пообщаюсь с медведями. Пойдешь со мной, Джек?

Хаски тявкнул в ответ, но посмотрел на своего хозяина.

— Иди, если хочешь, а то ты тоже, целый день в бункере, — разрешил Булавин собаке. — Возьми автомат, Николай, — бросил он вслед уходящему пограничнику.

Когда Булавин и Иноземцев разместились в своей комнате на кроватях, Ульрих Романович стал читать детектив Дэя Кина. В последнее время он всегда старался перед сном что-нибудь почитать.