Интрижка

Голос моей матери, его сильный акцент, тяжелый звук, заставил меня застыть на месте, и, не зная почему, у меня на глазах выступили слезы. Ее лицо было единственным, что я увидела в толпе, и с грустью осознала, что забыла, как она выглядела на самом деле. Близнецы унаследовали ее цвет лица, чернильные волны, золотистые глаза и карамельную кожу, но ее фигура, классические песочные часы, как у Софи Лорен, но смягченная хорошей едой и добрым возрастом, была похожа на мою. Я тихо всхлипнула, когда она заключила меня в свои теплые объятия, и меня окутал аромат розмарина и солнечного света.

— Жизель, моя французская малышка, — бормотала она снова и снова, обнимая меня, ее пальцы нежно тянули мои спутанные волосы.

— Мама, — выдохнула я, прежде чем уткнуться лицом в ее волосы. Мы стояли так посреди комнаты, полной людей, несколько минут, прежде чем я смогла прийти в себя. Хотя мы почти каждый день разговаривали по телефону или по электронной почте, мне было невыразимо приятно снова быть с мамой. Как и в случае с другими моими братьями и сестрами, она была для меня всем, и меня удивляло — теперь, когда была дома, — что мне когда-либо было комфортно оставаться в стороне.

— Перестань ее тянуть, мам.

Богатый голос, мужской эквивалент голоса Козимы, но более глубокий и мрачный, разнесся по комнате, и с радостным воплем я бросилась из рук мамы в руки Себастьяна.

Он усмехнулся, поймал меня и легко поднял на руки.

— Ты выросла, Миа Сорелла, а твои волосы… — Он потянул за кусок. — Мне кажется, я впервые вижу тебя рыжей с тех пор, как тебе исполнилось двенадцать.

Я отстранилась и улыбнулась его смехотворно красивому лицу.

— Боже, я скучала по тебе.

Мама постучала меня по попе и цокнула, подумав, что я произнесла имя Бога, но мы с Себастьяном только рассмеялись, когда он снова поставил меня на пол.

Себ навещал меня в прошлом году в Париже, когда он снимал фильм, и меня до сих пор поражало, что мои младшие брат и сестра так преуспели в своей карьере. Два года назад Себастьян снялся в малобюджетном инди-фильме о бедном итальянском иммигранте, жившем в Нью-Йорке в 20-ые годы. Он получил три награды на Каннском кинофестивале, и теперь мой младший брат, тот самый человек, который бегал голышом по грязным улицам нашего дома в Неаполе, был восходящей кинозвездой.

— Я тоже скучал по тебе, бамбина. — Хотя я была старше близнецов, они оба называли меня малышкой, потому что я была явно ниже их высокого роста.

— Мне так больше нравится. — Елена шагнула вперед, внезапно оказавшись передо мной, ее руки неловко протянулись для объятий. — Я имею в виду твои волосы.

Моя старшая сестра разделяла мой цвет, но не более того: ее каштановые волосы были темнее моих, рыжие, настолько тёмные, что были цвета вина, коротко подстриженные и шикарные вокруг ее угловатого лица, демонстрирующие кремовую поверхность кожи без веснушек и тернистые глаза цвет грозовых облаков. Ее тело было худощавым, с тонкими костями, тогда как мое было более мягким, изогнутым, как у других женщин в нашей семье, и я поняла, когда ее взгляд упал на мою грудь и токую талию, что она почувствовала боль от одиночества, увидев меня снова. В то время как меня утешало осознание того, что мы выглядели хотя бы отдаленно похожими, Елена видела во мне только то, что отличало ее. Она была точной копией нашего отца, и мы все знали, что ей было тяжело, но я все равно всегда находила ее душераздирающе красивой, какой — то острой и романтичной одновременно.

И хотя она была еще и самым умным человеком, которого я знала, и несмотря на мое глубокое уважение к ней, наши объятия были неловкими. Что-томежду нами увяло много лет назад, и я все еще не знала, как это восстановить.

— Ты тоже прекрасно выглядишь, Елена.

После объятий мы обе сделали большой шаг назад, но близнецы и мама окружили нас.

Хотя я устала и все еще чувствовала легкую тошноту после долгого перелета, мне было приятно проводить время со своей семьей и близкими друзьями, которых они приобрели за эти годы. Я встретила подругу Себастьяна Софи, в которой сразу узнала модель Calvin Klein и хорошую подругу Козимы. Это было несерьезно, заверил меня Себ позже, наполняя мой бокал вином, но это было хорошей ложью.

Еще были трое лучших друзей моей мамы, все такие же повара, как и она сама, и бывшая соседка Козимы по комнате Эрика, голландская модель со скулами, достаточно острыми, чтобы резать стекло, и помощник Елены Бо, которого я знала много лет и с которым я была ближе, чем сама Елена.

— Итак, — начала Козима, схватив меня за руку и потащив через дверной проем в темную комнату рядом с главным залом.

Я была в этом доме всего один раз, во время своей единственной поездки в Америку после того, как близнецы официально перевезли сюда маму и Елену три года назад, и планировка все еще была незнакомой, но я думала, что мы находимся в гостевой спальне.

— Расскажи мне, чем закончились дела с французом, — сказала она, прежде чем включить свет и изящно рухнуть на кровать с темно — красным покрывалом, похлопывая место рядом с ней, чтобы я села.