Interzone (СИ)

Стивен расплывается в улыбке. Зубы все ровные, белые, дорогие. Таня говорила, что он чокнутый на этой теме: куча средств для ополаскивания, нити, щетки, пасты, проверка каждые полгода у своего стоматолога.

— Как спалось?

— Нормально. — Я открываю холодильник и вижу пустоту потолок.

— Ничего нет, кроме масла и хлеба.

Я удивленно таращусь на него.

— А яичница? Бекон?

— Это надо покупать. Мы вчера всё съели. Надо снова затариваться.

Я недоверчиво смотрю на Стивена. Я отчетливо слышала запах еды! Он сожрал втихаря, а сейчас под дурака косит? Или у меня уже галлюцинации?

Я кошусь на раковину: там гора посуды со вчерашнего вечера, но «свежих» сковородок нет. Черт… Я смотрю на остатки пасты и кусок хлеба для сэндвичей. Есть это не хочу. Тут столько калорий, что все мои усилия будут за зря.

— Где Таня?

— Дрыхнет!

— Она до обеда проспит…

Стивен согласно мычит. Я снова кидаю взгляд на масло, которого осталось на дне банки.

— Ты можешь водить сейчас?

— А что?

— Давай за продуктами сгоняем?

Walmart. Прохладный ветер на стоянке и нагревающийся на солнце асфальт. Я привычным движением взлохмачиваю кудряшки. В стеклах витрин я вижу себя и остаюсь довольна: длинные худые ноги, шорты, черные очки, майка поверх тела задорно показывает, что на мне нет белья. Стивен выглядит скалой рядом со мной. Я вспомнила, как у меня была фотосессия для журнала, где пригласили мне в пару очень красивого парня. Но тот оказался геем. Это так задело, потому что никого идеальней я не встречала. Я была расстроена и сделала вывод: нельзя доверять красивым, в мире моды — дважды нельзя! А Стивен хоть и не моделит профессионально, как мы с Таней, но тоже вхож в этот мир.

Мы окунаемся в прохладу здания, взяв тележку на входе. Камеры фиксируют каждое движение, колонки на одной ноте дружелюбно что-то поют, покупателей мало и они медленно бредут по проходам, будто в музее. В этом царстве жратвы и замороженных, мы со Стивеном начинаем бунтовать, как дети. Он сажает меня в тележку и начинает катать, ловя завистливые, возмущенные или равнодушные взгляды некоторых покупателей.

Затем мы кидаемся друг в друга чипсами и устраиваем дуэль на зефирных палочках. Когда Стивен останавливается возле прилавка с сыром, чтобы сделать выбор, звонит мой мобильник — резко, оглушительно, перебивая музыку из динамиков.

Наверное, это Таня очнулась в пустом доме и теперь пытается узнать, где мы.

— Алло?

Но вместо голоса подруги звучит приятный бархатный голос Джеймса.

— Здравствуйте, Изабель. Это Джеймс Монтгомери.

Я напрягаюсь, превратившись в слух. Вот ведь черт! Он не спал, что ли?

— Я звоню, чтобы извиниться за вчерашние сообщения и разговор.

Его интонации, четкое произношение говорят, что он не пьяный. Хотя вчера тоже звучал, как обычно, если не считать, что ругался и рассказывал, каким способом имел его брат его же жену.

— Все нормально. — Стандартной фразой отговариваюсь от его извинений, хотя считаю это ненормальным звонить своим подчиненным и плакаться.

— Вам это не понравилось! Простите, я обычно не имею привычки звонить пьяным своим сотрудникам…

Дальше я не слышу, так как Стивен гаркает прямо над ухом, тряся передо мной пачкой сыра: «Ты какой предпочитаешь? Овечий Бри или из коровы? Или это не ешь?»

— Без разницы… — Шиплю я этому придурку, отталкивая его и состроив гримасу.

— О! Вы не одни? — Оживляется в трубке голос Джеймса.

— Да… Я в Walmart.

— Это ваш парень?

— Нет, моей подруги.

— Вы с утра с парнем подруги закупаетесь в супермаркете?

Я напрягаюсь: что в этом такого странного?

— Да, а что?

— А подруги нет. — Это был даже не вопрос, а утверждение.

— Да! А что? — Злобно прерываю его выдумки. — Что в этом такого?

— Ничего, Изабель. — Неожиданно нежно произносит Джеймс мое имя, что сердце болезненно сжимается. И снова это ощущение тоски по чему-то или по кому-то забытому. — У меня к вам бизнес предложение.

Я замираю на слове «бизнес».

— Мне вы нравитесь. Почему-то я чувствую, некое родство с вами. У меня есть друзья, но нет того, кому бы я мог позвонить вечером и поболтать. Я предлагаю, за каждый мой звонок пятьсот долларов.

Ничего себе! Я удивляюсь этому предложению. А как же дистанция? Не помешает ли мне потом это? Но пятьсот долларов за разговор! Он мне уже должен по сути тысячу. Но это как-то неправильно… Словно меня покупают! И что потом он запросит после этих звонков?

— Слушайте, мистер Монтгомери, при всем моем уважении, сходите к психологу, и денег сэкономите, и он поможет вам.

В трубке раздается смех.

— Я вам перезвоню чуть позже, чтобы узнать ваш ответ.

И отключается. Тишина в трубке словно пощечина. Монтгомери с чего-то решил, что со мной можно неуважительно обращаться. Из-за чего? Потому что я женщина? Или из-за возраста? Из-за того, что я его модель?

От негодования я не выдерживаю и выпускаю пар: кричу с утробным рыком, одновременно пиная ногой тележку. Стивен замирает с пачкой креветок в руках и удивленно смотрит на меня:

— Ты чего такая злая?