Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью

АБС встречались с японцами неоднократно — как правило с писателями, издателями и переводчиками. БН — реже, АН — гораздо чаше (вдобавок он еще в 1946 году в качестве военного переводчика участвовал в допросах японских военных преступников, в порядке подготовки Токийского военного трибунала — восточного аналога Нюрнбергского процесса). Но, разумеется, все наши знания были поверхностными и, скорее, даже теоретическими — даже у АН, хотя он и был специалистом по японскому языку и литературе. Так что, наверное, Вы правы и наши японцы вполне «полупрозрачны» — хотя, честно говоря, я очень неплохо представляю себе, например, Кэнси из «Града обреченного»: для меня он — личность ничуть не в меньшей степени, нежели Изя или, скажем, Андрей, — пусть у них обоих есть совершенно конкретные прототипы, а у Кэнси — нет.

Вами были созданы десятки непохожих друг на друга образов. А к каким героям своих книг Вы относитесь с наибольшей симпатией и почему?

Светлана Максименко. Москва, Россия — 16.02.00

По-моему, я уже отвечал здесь на похожий вопрос. И писал, что наиболее симпатичны нам те герои, которые более всего нам удались (по нашему мнению). Банев нам симпатичен, Горбовский, молодой Максим Каммерер, старик Сикорски, Феликс Сорокин… А вот к Саше Привалову мы всегда были равнодушны. Увы. Не получился он у нас.

Ваша жизнь и жизнь героев в произведениях — большое отличие или есть что-то схожее?

Саша. Москва, Россия — 22.06.00

Во всех (почти) наших произведениях присутствует автобиографический элемент. Иногда его очень много («За миллиард лет», например, «Хромая судьба» или «Поиск предназначения»), иногда — две-три черточки, взятые из реальности.

Действительно ли Горбовский был любимым персонажем АБС, или это просто я в него такой влюбленный?

Были ли вообще у АБС любимцы среди персонажей собственных книг? Кто?

Марьин Олег. Москва, Россия — 14.03.01

Да, мы любили Горбовского. Прототипом его (в значительной степени) был очень нам симпатичный человек, да и сам герой полнился симпатичным. А вообще-то любимцем автора может быть совсем не обязательно симпатяга. Мы, например, любили нашего Банева, и не потому, что это был такой уж хороший и приятный человек, а потому, скорее, что он у нас «получился».

Меня всегда интересовал один вопрос о главных героях из «Хромой судьбы» и «Второго нашествия»: они как-то очень странно одиноки, они одиноки по-настоящему, глубоко, что ли. Чем-то похожи эти два старика… Я напрасно переживаю за них или есть что-то общее, поделенное пополам между ними?

Rustam. Актобе, Казахстан — 13.06.01

Вы правы, наверное. Что-то общее у них есть. Хотя авторы и думать не думали об этом. Аполлон создавался как герой скорее комический и сатирический — мещанин, обыватель, филистер. А Феликс Сорокин был у нас задуман как фигура трагическая, неординарная… Я понимаю, откуда их сходство! Оба они — жертвы своего времени. Только Аполлон уже смирился — не осталось у него ничего, кроме его марочушечек, а Феликс еще барахтается — у него есть Синяя папка, последняя линия его обороны. Но на самом деле их обоих уже расплющил век-волкодав… Спасибо за точное наблюдение!

Одного из главных героев фильма «Кавказский пленник» зовут Иван Жилин. Совпадение ли это?

Вера. Stuttgart, Deutschland — 11.01.02

Как Вам сказать… Мы взяли Ивана Жилина, разумеется, из Толстого. Но не имели в виду ничего специального. Просто нам понравилось звучание этого имени.

Многие писатели искали своего «идеального героя», но каждый писал с себя — Достоевский, Ричард Бах и пр. Неужели Г. А. — Ваш «идеальный герой»?

Сурат. Днепропетровск, Украина — 05.02.03

Г. А. — настоящий Учитель, как мы его себе представляли. Герой — да, идеальный — вряд ли… По-моему, он у нас получился вполне «реальный». Да и писали мы его, разумеется, вовсе не с себя. «С себя» написаны — Феликс Сорокин, Андрей Воронин, Дмитрий Малянов…