Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью

По-моему, ничего нового в этой области (по сравнению с моим временем) общество не изобрело. Я прекрасно помню совершенно жуткие сразу послевоенные годы, когда появляться в темное время на улице (за пределами «своего» двора) было просто опасно. Потом — «холодное лето 53-го года» — «бериевская амнистия», жуткий всплеск преступности, все знакомые воры из нашего дома вновь оказались на свободе и торились под лестницей, переговариваясь о своих черных делах… Потом стало полегче, но остались районы, где появляться в одиночку (без своей кодлы) было по-прежнему небезопасно (например, парк Горького на Петроградской стороне — в самом центре города, между прочим). Как-то мы, тем не менее, устраивались, несчастные травоядные. Заполняли экологические ниши, свободные от волков. Парк ВМА — была наша ниша. Мы там были свои и под охраной своих волков — расплачиваясь пустяковой данью: то мяч отберут (а потом вернут полуживой), то последний рубль, прикопленный на марки… Это был такой образ жизни — со своими правилами, со своим расписанием даже. По Клинической нельзя было ходить зимой с 18 часов и позже: там тебя под вязом ждал коренастый малый лет шестнадцати, который, сопя и изрыгая черную брань, обшаривал твои карманы и отбирал все, что в карманах было. И некому было на него пожаловаться: из наших волков никто его не знал, да и не любили они «вязаться» с чужими просто так, из любезности… Так что не обольщайтесь идиллическими картинками «времен порядка и спокойствия» — не было у нас на родине таких времен никогда.

Если вспомнить, что молодой БНС был «краснодипломник, комсомолец, спортсмен и в каком-то смысле даже красавец», то возникает вопрос: какую роль сыграл спорт в Вашей жизни и в жизни Аркадия Натановича? Какими видами спорта Вы занимались и каких успехов удалось достичь?

С. Фадеев. Москва, Россия — 07.06.04

АНС был человек от природы на редкость богато одаренный физической силой и выносливостью. Но к спорту был равнодушен, к любому. И даже относился к заядлым спортсменам с некоторым скепсисом. «Знаем мы их, разрядников — на десятом километре с полной выкладкой из него уже дух вон, и все его снаряжение приходится тащить нам, безразрядникам…» Я же, наоборот, от природы был мальчик хилый и золотушный, но при этом к спорту довольно способный. В седьмом классе физрук Иван Иванович, царство ему небесное, приохотил меня к спортивной гимнастике, и всю свою молодость я чем-нибудь обязательно и с охотой занимался: гимнастикой, волейболом, настольным теннисом. Впрочем, достижения мои были, прямо скажем, скромны — третий разряд, и ни на чуток больше. А АНС за восхождение на Ключевскую сопку получил значок альпиниста — невысокого разряда, правда, но он очень им гордился и хранил в специальной коробочке среди прочих своих медалей.

Вы неоднократно писали, что сейчас ощущаете, что в 20 лет были тщательно оболванены. Не могли бы Вы более подробно описать, как это проявлялось? Что Вы чувствовали? Что думали? Во что верили? И не писали ли Вы ряд своих персонажей (Гаг, Андрей Воронин) в какой-то мере с себя в приблизительно этом возрасте?

Медведеголовый. Москва, Россия — 28.08.05

Андрей Воронин — классический образец такого оболваненного: фанатик Сталина и коммунизма по-сталински. По сути мне трудно что-нибудь к этому образу добавить — именно таким я и был в возрасте 20–25 лет. Да и АНС — тоже.

Борис Натанович, во многих Ваших произведениях упоминается город Канск. Насколько я знаю, в России есть только один город с таким названием — в Красноярском крае. Скажите, что Вас связывает с ним?

Евгений Олейников. Красноярск-26, Россия — 15.09.98

Действительно, в Канске Красноярского края АНС прослужил довольно долгое время в качестве преподавателя в школе военных переводчиков. Изображенные в романе «Хромая судьба» сцены сожжения императорской библиотеки — это описание реальных событий.