Интернет-романс

А из гостей мы поехали к Князеву на дачу. Я позвонила домой и сообщила, что останусь в гостях у тёти Юли. Дашка была удивлена: ночевать вне дома у нас было не принято, но я ничего с собой поделать не могла. А на даче Князев заявил, что весь вечер не пил, исполняя роль моего шофёра, поэтому сейчас может себе позволить. И позволил, а я с изумлением наблюдался, как он напивался, не пил, а именно напивался, молча, планомерно, как будто шёл к поставленной цели. Ирина предположила, что смены настроения Князева связаны с употреблением какого-нибудь наркотика, что было мной с возмущением отвергнуто. Но в тот момент у меня, глядя на напивающегося возлюбленного, мелькнула мысль, что Миша латентный алкоголик. Опустошив бутылку, Князев принялся за вторую и заснул в кресле. Я подошла, чтобы поднять стоявший на полу стакан с недопитым виски, а Миша открыл глаза, посмотрел на меня мутным взглядом и, поймав мою руку, заговорил:

— Что мне делать? Я так люблю Марусеньку. Я ею брежу, хочу жить без неё, но не получается. Маруська меня гонит, как пса паршивого, но я без неё не живу. Я её везде вижу. Такую, как Марусенька, я никогда не встречу, таких больше нет. Есть похожие, но они не такие. Хорошие, добрые, но они не она. Как она смеется! А как прищуривает глаза! У неё такие длинные волосы, как у тебя, но ты, не она, и никогда ею не будешь.

Я слушала пьяное бормотание и наполнялась счастьем. Понятно, что Князев так напился, что даже меня не узнаёт, но он рассказывает о любви к Марусе — о любви ко мне, рассказывает, что мною бредит. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Только когда я его гнала, как собаку? Это, видимо, пьяные воспоминания о том, как я его на кухне не хотела оставлять ночевать.

Утром у Князева болела голова, он ругал себя, что напился, меня, что не остановила, пил минералку без газа… Словом, романтического воскресенья не получилось.

В понедельник утром меня вызвала в кабинет Инга Олеговна. Кабинет у неё под стать ей: светлая мебель, серовато-голубые стены, цветущие фиалки в изящных белых горшочках на подоконнике — статусно и изысканно.

— Мария, мы с Вами на прошлой неделе встретились в кафе на Дмитровке.

Интересно, когда она меня заметила? Казалось, так была увлечена своим спутником, что ничего не видела вокруг.

— Теперь Вы рассказываете коллективу, что я была там с…, — Инга Олеговна на секунду замялась, — с молодым поклонником. Так вот это был мой родственник, мой племянник. Так можете всем и сказать, опровергнув сплетню, которую Вы пустили по офису.

Я таких слов от начальницы никак не ожидала:

— Инга Олеговна, что Вы оправдываетесь! Какое кому дело, с кем Вы были и где. А потом, я никому ничего в офисе не рассказывала. И не в офисе тоже.

— Я не оправдываюсь, — Инга Олеговна нахмурилась, — я объяснила Вам ситуацию, чтобы прекратить эти ненужные разговоры

— Мне, так точно зря объясняете. Это кто-то другой Вас застукал. Ой, извините, увидел Вас и сплетничает. Вы от кого слышали?

— Наверное, зря я начала с Вами это обсуждать, — по бесстрастному лицу Инги Олеговны пробежала тень смущения. — Идите, работайте. И будем считать, что этого разговора между нами не было.

Когда я была уже в дверях, мне вслед было брошено:

— Маша, я надеюсь на Вашу порядочность.

Я шла по коридору и думала: в каком смятении должна быть Инга Олеговна, что даже передо мной стала оправдываться, какую-то чушь про племянника придумывать — попытка сохранить реноме любой ценой. Видимо, реально что-то серьёзное у неё с тем пареньком. В памяти всплыло кафе, лица начальницы и её спутника — от них такая энергетика шла, что вокруг всё искрило.

Перед отделом меня поймал Андрей Петрович. Не удалось прошмыгнуть незаметно, только бы знаков внимания мне не оказывал, лучше пусть работой завалит. Но, не повезло.

— Мария, как хорошо, что я Вас увидел, — расплылся в улыбке. Зубы, наверняка, не свои, а импланты. А может, он вообще их кладёт на ночь в стакан с водой…

— Извините, Андрей Петрович, мне Инга Олеговна сейчас дала срочное поручение.

— Да, конечно, идите работать. Я просто хотел пригласит Вас в гости в ближайшие выходные, — выговорил и покраснел. Даже лысина заалела.

А говорят, нынешнее поколение разучилось ухаживать — старшее не лучше: мог бы ради приличия хоть в кино билеты взять, а так, сразу домой зовёт.

— К сожалению, выходные у меня заняты. А это срочно? Вы что-то хотели со мной обсудить? — делаю самое глупое лицо, на какое способна. Этакая дурочка.

— Нет, просто недавно приобрёл квартиру. Захотелось похвалиться, — Андрей Петрович застенчиво улыбнулся и стал похож на мультяшного миньона — лысый, толстый, вылитое яйцо от киндер-сюрприза. Может быть, лет пятнадцать назад он, вообще, был очаровашка. Из отдела вышла Алёна и посмотрела на нас так выразительно, что Андрей Петрович окончательно смешался и засеменил по коридору в сторону своего кабинета.

— Он так ничего, — Алёна кивнула в сторону удалявшегося начальства, — тачка у него хорошая. Но учти: он крепкий, помрёт нескоро.

— Ты что говоришь! — я возмущенно зашипела. — Пусть живёт долго-долго.