Интернат

Привет, дневник. Наконец-то! Вчера Вадим и Люба сказали мне, что начали оформлять документы на мою опеку, и даже ходили на первое занятие в "Школу приемных родителей". Ой, дневник, если бы ты знал, как бы мне хотелось, чтоб в детдоме еще открыли школу "Приемных детей", и там бы учили, как вести себя с родителями. Мне почему-то стало страшно, появились странные мысли… Вот сейчас они документы на меня оформят… и как вдруг начнут мной командовать… Сделай это! Сделай то! А потом еще орать на меня начнут, как тётка… Теперь сиги надо прятать, жвачки мятные постоянно покупать. А Антошка? Как я буду с ним встречаться? Вадик, когда узнал, что у него судимость, он чуть чаем не захлебнулся, бедненький… Правильно, он же мент! А Антошу менты вообще не очень любят, да и он их тоже…

Любу-то я не боюсь, она добрая, а вот с Вадимом не забалуешь, у него глаза как видеокамеры, а когда он со мной разговаривает, у меня такое ощущение что я на допросе. Со мной только один раз так разговаривали, когда нас с Антошей в магазине с ворованными продуктами поймали. Вадим конечно хороший, но очень строгий!

Марина отложила ручку и еще раз прочитала все что написала.

– Надеюсь, они мой дневник читать не будут, – испуганно подумала она, но на всякий случай подписала.

Вадим и Люба, я вас очень люблю…

Потом Марине показалось, что этого мало, и она еще раз перечитала весь дневник, и долго переправляла и зачеркивала некоторые записи.

– Вроде все! – наконец задумчиво сказала она, – я пойму, а остальным знать не надо. Она захлопнула тетрадку и немного погрызла колпачок ручки, а потом решила сходить на кухню. Но до кухни она не дошла, потому что на тумбочке зазвонил телефон.

– А Марину можно? – послышался в трубке Кристинин голос.

Марина её сразу узнала и была очень удивлена тем, что Кристина звонит ей сюда.

– Это я, – быстро сказала она.

– А… Шальнева, привет. У меня для тебя новость. Ты только с ума не сойди…

– Что?!

– Это про подружку твою, Таню… Ну так вот… её больше нет.

– А где она?..

– Умерла.

– Что?..

– Умерла она! Нет её больше! Нет!

– Как....

– Ваши вчера… ну… Чернов и все остальные "паленки" нажрались. Пацаны в больнице, а Таня твоя уже всё… мертвая.

Марина нажала на рычаг и долго слушала короткие гудки. Ей показалось, что это какая-то шутка. А может быть, это и есть шутка? Может, Кристина захотела над ней поиздеваться? Нет! Так не шутят даже в интернате!

Как так получилось?!

Но этого не может быть! Нет! Нет! Нет!

Марина вскочила и как ошпаренная бросилась к двери. Она была в таком состоянии, что даже не сообразила сказать Любе, куда ушла. Она быстро выскочила из квартиры и побежала на остановку. Через двадцать минут она была уже около интерната.

Со страхом она подходила к дому. Марине казалось, что весь интернат должен быть погружён в траур, чувство непоправимой беды и боли, но… на футбольной площадке как ни в чём не бывало играли мальчишки.

– Леш…Таня… её больше нет?.. это правда? – спросила Марина у первого, кого ей удалось поймать.

– Какая Таня? – не сразу сообразил парень. – А, Баранова? Сестрёнка твоя? Ну да! Там на входе её портрет и цветы… ваще молодцы… хорошо посидели!

– Лёш, Таня что, правда умерла?.. – ещё раз спросила Марина.

– Ну да! Завтра похороны… ладно… я в футбол играю.. – сердито сказал он.

– Лёш, Таня умерла… а вы в футбол… – попыталась сказать Марина.

– А чо, нам теперь у её гроба рыдать? – ответил он, и побежал обратно к пацанам.

Марина развернулась и пошла к интернат. Кругом стояла тишина, видимо в интернате никого не было. Около входа как обычно сидела вахтёрша и читала журнал, рядом с ней стояла школьная парта, и на ней была фотография Тани и цветы. Марина медленно подошла, провела пальцем по фотографии. Слёз почему-то не было – Марина была в таком шоке, что ещё не осознавала весь

смысл произошедшего. На фото Танюша была такая счастливая и весёлая, что Марина улыбнулась, но тут же вздрогнула.