Интермеццо, интермеццо

— Ну, так вот я и говорю! — Дрожащим голосом залепетал бедный Лимо. — Его товар слишком тяжёл и чуть что — идёт ко дну, как и случилось в тот раз в этих же самых водах, когда до славного Амстердама оставалось лишь два дня пути. Как рассказывал бедный Дувлий, ничего не предвещало беды, погода стояла прекрасная, дул попутный ветер, как вдруг небо на западе покраснело, словно за горизонтом полыхал пожар, а потом в этой красноте образовалась чёрная брешь высотой с гору, и в эту брешь, словно из преисподней проник в наш мир какой-то немыслимый корабль! Длинный, узкий словно щука, с косым парусом такой величины, что все диву дались, как это он не перевернёт такое неустойчивое судёнышко? Кто-то сказал, что это не что иное, как галера из южных морей и скорее всего галера пиратская, но тогда никто и не подумал испугаться, ведь у Дувлия была целая флотилия, (сейчас не припомню, то-ли четыре, то-ли пять кораблей) и, конечно же, все корабли были вооружены баллистами и имели на борту достаточно охраны. Когда галера приблизилась, все разглядели красного дракона на её парусе, но не этот рисунок поразил несчастных мореплавателей! На носу галеры стояла девушка невиданной красоты! Она была полуобнажённой, в руках сжимала варварские сабли, глаза её горели яростью, а на груди сверкала золотая звезда! Это зрелище сковало восхищением и страхом даже самых отважных! И тут вдруг команда галеры вытащила на палубу какие-то блестящие трубы, наставила их на корабли несчастного Дувлия и…

— Что, «и»? — Нетерпеливо спросил ярл, видя, что Лимо замялся.

— Раздался оглушительный грохот, огненный ураган прокатился по палубам судов, сметая людей, мачты и палубные надстройки. Сам Дувлий чудом уцелел, но был сброшен в воду и уже оттуда наблюдал, как его корабли горят и тонут один за другим, а прекрасная дьяволица, которую, похоже, совсем не интересовала добыча, заливается звонким девичьим смехом! Но более всего поразило Дувлия то, что над всем этим побоищем кружил громадный дракон, цвета пламени, точь-в-точь, как тот, что был вышит на парусе галеры! Дувлий спасся тем, что уцепился за пустой бочонок для воды, а наутро его, едва живого, подобрала рыбацкая лодка. Конечно, его рассказ многие посчитали бредом человека спятившего от пережитого горя, но после этого было совершено ещё несколько таких же нападений на купеческие суда и все рассказывали одно и то же: сначала зарево, потом длинная узкая галера с драконом на парусе и девушкой на носу, после чего раздаётся грохот из блестящих труб и всё живое гибнет от огненного урагана, а в конце появляется парящий в небе дракон! Правда корабли не всегда сразу пускают ко дну, иногда их предварительно грабят, но пиратов похоже при этом интересует только золото и продовольствие, потому, что даже богатые ткани, пряности и шерсть, а также ценные изделия они отправляют на дно морское. Поэтому, господа викинги, я предпочитаю иметь дело с вами, а не с «Белой Яростью», как у нас прозвали ту девицу на галере!

Ванхаген долго молчал, оглаживая бороду и уставившись куда-то вдаль.

— Значит, говоришь, на груди у неё горит золотая звезда? — Наконец спросил он, ни на кого не глядя.

— Так сказал почтенный Дувлий. — Ответил Лимо.

— Мы идём с тобой в Амстердам! — Заявил ярл и встал из-за стола.

На лице у купца была видна борьба обуревавших его чувств. Во-первых, это была радость, что его не стали грабить, во-вторых, путешествовать в сопровождении двух драккаров не так страшно, даже если угораздит встретиться с Белой Яростью. Но явиться в таком сопровождении в родной город, значило подвергнуть свою репутацию совершенно ненужным кривотолкам! Как же так? Почтенный Лимо знается с морскими бродягами, у которых слава кровожадных убийц и грабителей?! И всё же, как ни желал этот купец, чтобы мы убрались куда-нибудь подальше, а его оставили в покое, спорить ему не приходилось и он, тяжко вздохнув, выразил «бесстрашному и благородному ярлу» свою искреннюю и глубокую благодарность.

В Амстердаме мне раньше бывать не приходилось, но я много раз видел этот город на фотографиях в книгах и журналах. Интересное, но сумасшедшее сочетание всего старинного и современного. Поэтому, когда мы, наконец, высадились на берег, я не сразу поверил, что эта деревня и есть Амстердам. Хорошо, что я вовремя вспомнил, где и с кем я сейчас нахожусь и не ляпнул чего-нибудь лишнего! Впрочем, черты будущего города уже проступали в строгих линиях домов, удобной пристани, знаменитой дамбе, которой город обязан своим названием и первых каменных строениях, которым, увы, не суждено было пережить века. Викинги не подавали виду, но по их горящим глазам было ясно, что они восхищены этим «центром цивилизации».