Интерферотрон Густава Эшера

— Надеюсь, все понятно? — спросил Архелай, внимательно следивший за тем, как Стив читал бумагу.

— Не очень. Наверное, я недостаточно проницателен.

— Караул! — паук в отчаянии заломил несколько лап. — Ведь это же так просто! Смотри!

Архелай схватил Мендозу-макаронину и стал сматывать его себе на локоть, затем несколькими ловкими движениями утрамбовал его до размеров небольшого брикета.

— С ним ничего не случится? — поинтересовался Стив.

— Конечно нет! Это всего лишь наглядное пособие, он свое уже отжил. Видишь, какой он стал полосатый?

— Да.

Действительно, все разноцветные воплощения Сифаса перемешались, и он стал похож на мозаику или калейдоскоп.

— Так вот, — Архелай вновь назидательно поднял палец, — все дело в том, в каком виде его рассматривать. Допустим, ты бы жил параллельно с ним, со всеми его воплощениями, и имел возможность за ними наблюдать. Так как ты продвигался бы во времени вместе с Мендозой, то тебе бы казалось, что каждая его новая реинкарнация определяется предыдущей. Правда?

Стив согласился.

— Но вот он лежит у тебя на ладони весь, целиком. Ты видишь его издалека, из будущего — или из прошлого, со стороны, одним словом; фактор времени отсутствует, и ты можешь выстраивать совершенно другие зависимости. Приблизительно в таком духе: некий проступок в седьмом воплощении привел к тому, что Сифас стал чумной палочкой в третьем. То, что он уморил целую деревню, вызвало его мучительную гибель в пятой реинкарнации, — но это так, условно, чумные палочки сами по себе ни в чем не виноваты. Скажу тебе больше: на самом деле все его появления нужно рассматривать в обратной последовательности. Его седьмое воплощение по земной хронологии — первое. А закончил он свой путь мудрым камнем. Так что в следующий раз остерегись говорить о карме легкомысленно!

Архелай скомкал Мендозу швырнул его в открытое отверстие квадрата, после чего, захлопнув крышку, продолжил свою речь.

— Люди крайне легкомысленно относятся к понятиям, выходящим за рамки их непосредственного восприятия. Я уж не говорю об антропоморфности богов, которых наделяют чувствами любви, гнева, прощения — иными словами, эмоциями, хотя эмоции — это удел животного мира. Коты и собаки полны чувств, люди тоже, но почему высший разум должен быть подвержен подобным изъявлениям? То же самое можно сказать и о космических законах в их человеческой интерпретации. Во-первых, эти законы сформулировали сами люди, основываясь на своих эмпирических наблюдениях, так что даже говорить о них как об универсальных безосновательно. Во-вторых, люди отягощены спецификой своего восприятия. Они все видят сквозь призму времени, причем наивно полагают, будто время течет везде так, как это им кажется, хотя кругом полно существ, для которых время имеет совершенно иной ход.

Архелай набросился на пишущую машинку, и вскоре перед Макналти лежал новый свиток.